Они кружили, заставляли Вячко пятиться назад, дальше от берега, от товарищей.
– Хун мяхан, – оскалились псы. – Хун мяхан.
Больше они не рычали по-звериному, не выли, не хрипели. Они говорили, говорили по-человечьи, пусть и на чужом языке. Одна из тварей поднялась на задние лапы, она оказалась огромной, выше Вячко на две головы.
– Мях-хан, – неожиданно мягко, почти ласково прошептала тварь. Глаза её светились золотом.
Кровь заледенела. Всё вокруг замерло, пропали звуки. Вячко едва не выронил меч.
– А-а-а!
Вспыхнул огонь.
– Шварк!
Пламенник рассёк темноту, ударил по спине одной из тварей. Шерсть загорелась. Раздался визг. Тварь опустилась на лапы, побежала к реке, пища по-собачьи.
– Вячко, бей! – заревел Завид.
Он размахивал пламенником из стороны в сторону, ударил раз, другой. Твари боялись огня, щурились, визжали, и в них не осталось ничего человеческого. Вячко ударил, рассёк псине спину. Она зарычала, оглянулась, прожигая взглядом, распахнула огромную пасть, и Завид впихнул пламенник прямо в неё.
Вячко не терял больше времени. Он бил без жалости, рубил, как мясник. Можно ли убить духа? Можно ли победить? Кровь тварей смердела, от неё стали липкими руки. Меч застрял в одной из тварей, Вячко дёргал, дёргал, пытаясь отсечь голову. Наконец, она покатилась по земле.
Пахло палёной шерстью. Визжали собаки в стороне.
Пламенник потух.
Вячко и Зуй долго стояли на одном месте, пытаясь отдышаться. Палёная шерсть. Горелая плоть. К горлу подступил ком.
Тени заплясали на лице Зуя. Вячко прищурился, наблюдая, как к ним приблизился Горазд с новым пламенником в руке.
– Всех перебили?
– Кто-то сбежал, – проговорил с трудом Вячко.
Наконец он посмотрел себе под ноги, где лежали разрубленные твари. Ни шерсти, ни звериных ушей. Человеческие руки, человеческие головы.
– Сука, – Завид согнулся пополам, его вырвало прямо на расчленённое тело.
Вячко отвернулся, поспешил прочь, к реке. Вдох. Выдох. Он схватился за горло, развязал завязки на шее. Глубокий вдох. Ещё. Ещё. Голова кружилась, в глазах темнело. Светил голубым хрусталь Вторака, но в глазах у Вячко плясали чёрные точки.
Он убил людей. Или чудовищ? Что это за твари?
– Там…
– Не время сейчас, княжич, – перебил его Вторак. – Они ещё вернутся. Нужно скорее перейти реку.
У самой воды лежал обнажённый человек, не шевелился. От тела поднимался дым, кожа была чёрной. Вячко старательно отвёл взгляд, взял в руку поводья Заката. Животное беспокоилось, приплясывало, отбивая копытами тревожную песенку.
– Тише, – Вячко погладил коня по морде. – Всё хорошо, – повторял он и сам медленно начинал в это верить.
Было слишком темно даже при свете хрусталя, он не сразу сообразил, почему так спокойно ступил на лёд Зуй. Он повёл за собой двух коней, на одном из них лежал Синир, руки его свисали по бокам.
Следуя за остальными, Вячко недоверчиво смотрел себе под ноги. Лёд на реке был тонкий, он точно видел перед нападением навьих тварей. Но теперь…
От левого берега Нижи к правому, от одного островка на реке к другому пролегла ровная ледяная дорога. Вторак справился.
– Как долго лёд продержится?!
– Лучше поторопиться.
– Тогда идём быстрее! Завид, не стой на месте, – воскликнул Вячко, пытаясь перекричать ветер, и собственный голос показался ему чужим. Он сам ещё не мог говорить, не мог задавать такие простые вопросы, он ещё остался на берегу и видел перед собой не лёд, а разрубленные тела.
Вячко убивал не раз. Он убивал и диких зверей, и людей. Но никогда он не резал людей так же беспощадно, как зверей. Никогда звери не оказывались на деле людьми.
– Люди! – послышался возглас, и тут же голос испуганно добавил тише: – Это точно люди?
– Точно, – заверил Вторак. – Будьте вежливы. Нужно попроситься на ночлег.
На том берегу горели огни. Вячко прищурился, но разглядел только высокую тень юрты и несколько силуэтов, беспокойно бродящих по берегу. Когда они приблизились, послышались крики. Кричали на незнакомом языке, Вячко не понял ни слова, но Вторак ответил уверенно. Он вышел вперёд остальных, остановился, вскинув руки к небу.
Они остановились недалеко от берега. Слышно было, как лёд трещал под копытами. Чары теряли свою силу, вода пробивалась наружу. Нельзя было медлить.
– Вторак, – позвал Вячко, но чародей не повернул головы. – Вторак, нужно идти.
Медленно колдун опустился на колени.
– Вторак! – окликнул сердито Вячко.
И вдруг чародей запел. Звук исходил откуда-то из глубины его глотки, он то срывался на стоны, то звенел, как колокольчик, то плакал, то смеялся, то бил хлёсткими, грубыми, как удары плети, звуками, то ласкал нежнее, чем слова любимой девушки.
И ночь кружила вокруг, и звёзды показались из-за облаков, и лёд под ногами заблестел, словно тысячи камней из княжеской казны. Ветер затих, прислушавшись к песне, а люди на том берегу опустились на колени и запели вместе со Втораком.
– Что за…
– Тише, – перебил Зуя Вячко.
Он не понимал слов, он не был уверен, что у песни вовсе были слова, но почему-то понял, о чём могли говорить ночью путники в заснеженной степи. Им светили звёзды, за ними приглядывала луна. Она коснулась бледными лучами жилища степняков, даря своё благословение.
Это была молитва, что прославляла Луну и Звёзды – Аберу-Окиа. Не только Вячко догадался о значении песни, остальные дружинники напряглись, переглядываясь тревожно. Зуй осенил себя священным знамением, Завид сплюнул через левое плечо, но, к счастью, в темноте хозяева стоянки этого не заметили.
Когда песня затихла, Вторак пошёл дальше без опаски, и дружинники последовали за ним. Лёд выдержал.
У большой юрты стояли двое молодых мужчин. Звенели бубенцы на столбиках, вбитых в промёрзлую землю. Фырчали беспокойно лошади в стороне. Вторак послужил толмачём: он попросился на ночлег, пообещал в уплату зерно и соль. Хозяева бегло оглядели их коней, остались ими недовольны и не стали просить ни о чём большем.
– Мы можем остановиться на ночь, – перевёл Вторак и добавил уже от себя: – Будьте вежливы с хозяевами: не отказывайтесь от угощения, не оскорбляйте ликов предков. – Он махнул рукой в сторону двух идолов у входа в юрту.
Хозяин поклонился гостям, гости поклонились ему в ответ. Горазд отвязал мешки с зерном и солью и передал хозяину. Один из мужчин приподнял край шкуры, пропуская дружинников внутрь. Первыми вошли Горазд и Завид, занесли Синира, за ним поспешили Вторак и Зуй. Вячко оглянулся. В свете луны стало видно, что лёд на реке потрескался, поплыл. На соседнем берегу метались тени, выли зло и отчаянно, оплакивали своих погибших и проклинали убийц. Перебраться через реку, судя по всему, духи не могли.
