– Вороны успели заморочить тебе голову, – проговорил он.
Внешне Дара сохранила спокойствие.
– Мне всё равно, кто будет править Рдзенией, но… я бы, пожалуй, хотела избавиться от Охотников. А ты нет?
Стжежимир облизнул губы и резко закивал.
– Да-да, всё дело в них. Или нет? Чародеи, должен я сказать, сами виноваты в своей участи.
Дара нахмурилась. Старик усмехнулся в усы.
– Не согласна? Ещё бы, ты просто глупая деревенская девка, которая выросла на сказках о великих чародеях, преданных подлым королём. Ты знать ничего не знаешь. А я находился здесь, в Совине всё это время. Я видел своими глазами, как сгорела Совиная башня.
Стжежимир оскорблял легко, колко, понимая, что Дара не посмела бы возразить. Она находилась в его власти и была вынуждена слушать и соглашаться со всем. Но она давно привыкла склонять голову перед теми, кто обладал большей властью, вот и на этот раз проглотила обиду.
– Так что случилось на самом деле? – Она опустила голову, чтобы не выдать своей злости.
Откинувшись на спинку кресла, Стжежимир натянул покрывало повыше. Несмотря на растопленный очаг, он всё равно мёрз. Зима в городе и вправду ощущалась иначе. Она была промозглой и ветреной, задувала в каждую щель и пробиралась под одежду. Даже в маленькой деревянной избушке на мельнице Дара никогда так тяжело не переживала холода.
– Чародеи стали неосторожны, вот что случилось. Они хотели всё больше и больше власти, и однажды королю это надоело, а лойтурцы только этого и ждали, – ответил Стжежимир. – А я, наоборот, всегда старался оставаться в тени. Так уж вышло, что меня обучали чародейскому мастерству на Благословенных островах. В Империи всегда плохо относились к чарам, и от моего учителя – троутосца – мне передалась привычка скрывать свои способности. Так что по возвращении в Рдзению я притворялся обычным целителем, пусть и всегда использовал свой дар для лечения. Какая разница, кем тебя считают – лекарем или чародеем, – если платят одинаково хорошо? Конечно, чародеи из Совиной башни быстро меня раскусили, но не выдавали. Какое им было дело до ещё одного чародея? Нас тогда в городе было не счесть.
Королевский целитель уселся поудобнее, потом махнул Даре рукой, велев подняться.
– Не стой без дела. Возьми пучок цветов в том углу. Да-да, этих. Знаешь, как называются?
– Болиголов, – вспомнила Дара. – Для кого это?
– Для принца Карла.
Глаза у Дары стали, наверное, как два блюдца, и Стжежимир вновь расхохотался.
– Но болиголов опасен…
– Если не грызть его как морковку, то не отравишься.
Он вздохнул, как если бы говорил с непроходимым дураком, и пояснил:
– Принимать нужно капельку на самом краешке ножа вместе с порошком солодкового корня. Помогает от головных болей, костной ломоты и мужской немощи.
Услышав последнее, Дара едва не прыснула от смеха.
– Значит, у принца Карла… голова болит? – заключила она.
– Не твоё дело, что у него болит. Возьми ступку, пестик и начинай толочь.
Дара принялась за дело, сокрушаясь, что нельзя скормить болиголов ратиславским князьям или Охотникам, отправив их прямиком в объятия к Моране.
– Почему ты считаешь, что чародеи во всём виноваты?
– Потому что будь они умнее, так давно бы взяли быка за рога, точнее, короля Часлава за его корону, и вправили бы ему мозги на место, – сердито ответил Стжежимир.
Дара нахмурилась, оглянулась на Стжежимира и продолжила толочь.
– Не глазей по сторонам! – одёрнул её целитель.
От крика Дара вздрогнула, уставилась в ступку и постаралась сосредоточиться на деле.
– Я говорю, что лойтурцы не за один день уговорили Часлава избавиться от чародеев. Это началось задолго до Хмельной ночи. Совиная башня посчитала себя важнее королевского замка. Так, собственно, и было, но королю это не могло понравиться. Чародеи указывали ему, с кем вести войну, а с кем заключить мир, они убирали неугодных им людей из его окружения и однажды прокляли посла из Лойтурии на глазах у десятков людей. Наверное, это сошло бы им с рук – чародеи легко бы одолели лойтурское войско в открытом бою, – но после старейшины башни пожелали вновь войти в Совет Старшей Совы.
– Что ещё за совет?
Пестик легко стирал траву в порошок, но Даре это занятие быстро наскучило. Ей и прежде не нравилось работать на кухне и возиться с готовкой, куда легче ей давался тяжёлый труд на пропитанной мукой мельнице, когда мышцы сводило от усталости и тело стонало. В лесу тоже не удавалось долго сидеть на одном месте, Хозяин всегда находил для неё дело. Но жизнь в княжеском тереме или в доме целителя наводила тоску. Стжежимир не учил плести заклятия, а заставлял готовить снадобья для богатых рдзенских господ и без конца болтал:
– Знаешь, где было первое поселение в Совине? Откуда пошёл город?
– От замка, – предположила Дара. – Князья обычно сначала строят детинец, а вокруг уже город растёт.
– Только не в Совине. Замок воздвигли многим позже, когда город уже разросся. Вначале все дома строили вокруг озера, где стояла Совиная башня. Говорят, что раньше на этом месте рос густой лес и в его чаще жила могущественная ведьма. Она разрешила князю Вышеславу основать город, но править они должны были вместе – люди и чародеи – на равных. По крайней мере, так говорится в былинах, а вот чародеи из Совиной башни считали, что это была не чародейка, а древний могущественный дух, а то и вовсе богиня.
Пестик чуть не выпал из пальцев.
Стжежимир хитро прищурился, наблюдая за ней.
– Догадываешься, к чему это я?
Дара упрямо промолчала и продолжила толочь.
– От некоторых чародеев из башни я слышал, что озеро было некогда источником золотой силы, что поэтому и появилось так много чародеев в Рдзении. Былины рассказывают, что первые совинские князья часто рождались больными, тогда их купали в озере у башни, и они мгновенно выздоравливали и становились могучими воинами. Со временем сила иссякла, но ещё лет двадцать назад в воде иногда замечали яркие всполохи.
– Значит, Великий лес когда-то доходил до этих мест, – задумчиво произнесла Дара.
– Не думаю. Скорее всего, здесь был другой лес, не менее могущественный и полный духов. Только со временем люди вырубили его.
– Почему духи это позволили? Леший уничтожил бы любого…
– Может, тогда люди были так же сильны, как и духи? Может, они испили золотой воды в озере, подобно тебе? Если бы ты была не одна, если бы существовало десять, двадцать, сорок чародеек, равных тебе по силе, смогли бы вы вместе одолеть лешего?
Дара задумалась и пожала плечами. Ей, как и всем в Заречье, лесной Хозяин казался могущественнее всех на свете. Он не был равен ни чародеям, ни людям. Он являлся созданием Нави, и потому нельзя было его даже сравнивать со смертными существами.
