– Пойдем в дом, – уклонившись от ответа, говорю я и первая устремляюсь на кухню.
Тетя Ина молча наливает себе кофе и усаживается напротив. В глазах – настороженность.
Лгать смысла нет, она видит меня насквозь. Да и нечестно это по отношению к ней.
Глубоко вздыхаю.
– Я ее нашла. Папину скрипку.
Ее лицо разом покрывается смертельной бледностью. Она открывает рот, хочет что-то сказать, но я опережаю:
– Я понимаю, ты этого мне не желала, хотела уберечь. И понимаю, как это опасно. Но я не могла иначе, тетя Ина. Просто не могла. И буду играть. – В ответ на новую попытку возразить протестую, выставив ладонь вперед. – Ради Джесса. Решение окончательное. Для Джесса я пойду на все. Если бы на его месте находился папа, ты сделала бы то же самое, сама знаешь.
Тетя скрещивает руки на груди, сжимает губы в тонкую линию. Я готовилась спорить до вечера, но что-то в выражении ее лица мне подсказывает: не придется. Она, кажется, как и я, уже смирилась с неизбежным.
– Чего ты от меня хочешь? – Голос человека, вконец измученного. И осознавшего свое поражение.
Чувство вины и облегчение накатывают на меня единою волной.
– Я хочу знать, как у папы это получалось? Вызывать привидений.
– Понятия не имею, дорогая. Ей-богу, не имею. О таком мы с твоим папой не говорили. Просто получалось, и все.
Я подавляю приступ разочарования.
– Ладно. Ясно. Но хоть чем-нибудь ты можешь со мной поделиться? Дать намек – как все-таки найти дух Джима? У тебя же полон дом призраков. Наверняка ты способна как-то сориентировать меня, указать правильное направление. Вчера я музицировала в роще… ну среди наших духов.
Тетя вздыхает:
– Да, среди наших… Кое-кто из этих людей действительно скончался здесь, в доме, или там, среди деревьев… но немногие. Бо́льшая часть – это старые, очень старые привидения, они покинули землю уже давным-давно. Нет уже никого даже из их потомков, а дома, где бедолаги жили, снесены. Не осталось ничего, что привязывало бы таких призраков к конкретному месту. Вот и слетаются сюда.
– Какое все это имеет отношение к Джиму?
– Он – дух новый, свежеперевоплощенный. Потому околачивается там, где Джима убили. Все погибшие насильственной смертью так себя ведут какое-то время – пока не привыкнут. Если ты охотишься конкретно за ним, то, наверное, тебе прямая дорога на стройплощадку.
М-да. Несчастный, несчастный Джим – шатается неприкаянный по пустому, недостроенному зданию, вьется в полном одиночестве над местом, где его вырвали из жизни. Очень грустно. Может, если его навестить, он обрадуется возможности поговорить, пообщаться с кем-то из живых – пусть даже с падчерицей, которая его откровенно недолюбливала?
Однако… он ведь теперь бестелесная тень. А я так увлеклась методикой вызова таких теней, что ни разу даже не попробовала вообразить: каково по-настоящему встретиться с подобным существом, контактировать с ним? А вот теперь, как обсудишь все это с компетентной родственницей, проговоришь вслух – сразу ощущаешь всю страшноватую реальность перспективы: если получится, я окажусь лицом к лицу с призраком отчима. От такой мысли – холодок по спине.
И тетя Ина как будто улавливает мой внезапный испуг.
– Но тебе совсем не обязательно этим заниматься, – умоляющим тоном напоминает она. – Знаешь, ближним своим помогают по-разному, и не только таким способом ты можешь услужить Джессу.
Обдумываю ее слова, но почти сразу качаю головой.
– У него совсем нет времени. Каждый день приносит дополнительные улики в поддержку обвинения. Нет, ничего другого не остается. Придется попробовать.
Тетя через стол стискивает мою руку в своей – такой теплой, живой посреди этого дома с привидениями.
– Только не потеряй себя, Шейди. Спасая брата, не потеряй самое себя…
* * *
В понедельник прохожу мимо столика Орландо в школьной столовой, как вдруг он – хвать меня за запястье. Рядом сидят его брат Карлос, а также Хуан и Шейн, их общие друзья по Кружку любителей латыни, известному, впрочем, главным образом пристрастием своих членов к «Подземелью и драконам»
[61], а также ролевым играм живого действия
[62].
– Поговорить надо, – коротко предлагает Орландо.
– Ну слава богу. А то я боялась: ты начнешь просто игнорировать меня, как Сара, – тихо бросаю в ответ.
Уже три дня прошло после пришествия духа ее матери, но она не ответила мне ни на одну эсэмэску, ни на один звонок. Что касается Орландо, то после того взгляда я просто не могла себя заставить связаться с ним. Седар пропал где-то у себя на родео. В общем, выходные выдались тягучие и одинокие, заполненные почти исключительно попытками (неудачными) вызвать хоть кого-то из привидений папиной скрипкой. Благодаря тете Ине я теперь знаю, где искать Джимово, но так и не добралась дотуда, потому что… ну просто не представляю пока, как подступиться к делу. По своей инициативе мертвые со мной тоже не заговаривают.
Прежде чем Орландо успевает отреагировать, переключаю внимание на Хуана. Со дня похорон отчима я его не видела, а хотела поблагодарить за то, что пришел. Но не успеваю – он сам обращается ко мне:
– О, Шейди, слышал, ты теперь встречаешься с Седаром Смитом. Ну, а космические ковбои тебе нравятся? Я вот косплею злой аватар Малкольма Рейнольдса
[63]. – Парень подмигивает мне о-о-очень многозначительно, сверкает улыбкой с ямочками на щеках, наставляет пистолетами указательные пальцы обеих рук и «стреляет».
Смеюсь в ответ.
– Я это учту.
– Вы простите, нам с Шейди пора. – Орландо сгребает со стола сумку, пустой поднос, взъерошивает на ходу волосы Карлосу и машет на прощание Шейну с Хуаном. Я еще раз улыбаюсь всей троице и поспешаю за ним. Когда они нас уже не слышат, старый друг резко оборачивается ко мне. – Знаешь, уж в этой ситуации Сара точно имеет право злиться. Ты нас обманула.
– Не обманывала. Просто не сказала всего.
– Это одно и то же. – Он покачивает головой, но отнюдь не в обычной, слегка удивленной манере, а с болью и недоверием. – Хорошо, скажем так: не доверилась.
