Первая же его неделя работы патрульным на улицах Манчестера совпала с университетской благотворительной неделей
[22], во время которой студенты пытались перещеголять друг друга в различных глупостях: в пьяных пари, в пьяных розыгрышах или просто в пьяных попойках. Чаще всего работа полицейских сводилась к вызовам с жалобами на непристойное поведение, причинение ущерба имуществу и драки между самыми необычными группами молодежи, а основная головная боль, если говорить начистоту, выпадала на долю бригад скорой помощи, которым приходилось промывать желудки этой развеселой братии.
Однако упомянутый мертвец оказался вовсе не студентом, а уже состоявшимся мужчиной далеко за сорок. Стерджессу не сказали его имени, только кодовое обозначение: Кадавр-427Х, что бы это ни значило. Учащиеся медакадемии, к которой труп был приписан на весь семестр, окрестили тело неизвестного Ральфом, а в барный день благотворительной недели надумали захватить мертвеца с собой, чтобы удивить приятелей, для чего одели его… И, конечно, умудрились потерять.
В панике один из учащихся медакадемии принял достойное сожаления решение позвонить в отделение манчестерской полиции и заявить, что Ральфа похитили. Стерджесс и его офицер-инструктор сопровождали трех быстро протрезвевших студентов, которые слишком поздно сообразили, в какие неприятности вляпались, по маршруту, предшествовавшему потере трупа. В конце концов он обнаружился в углу ночного клуба почти не пострадавшим, если не считать расхристанного вида, пинты светлого пива в руке и, что самое тревожное, следов помады на щеках.
Сейчас Ральф вновь вспомнился Стерджессу потому, что тот стоял перед моргом. Хотя блудный кадавр пришел на ум не из-за обилия мертвых тел вокруг, а из-за появления доктора Чарли Мейсона. Обычно в дополнение к медицинской квалификации, необходимой для патологоанатома, шло не слишком высокое требование казаться чуть здоровее пациентов. Мейсон же выглядел так, будто спал в мусорном баке, однако налитые кровью глаза намекали на полное отсутствие ночного отдыха. Запах перегара и застарелых сожалений довершал образ.
— С вами все в порядке, доктор?
— Не, это вряд ли. Прошлой ночью отмечали мальчишник Колина из лаборатории. Я б взял больничный, да только уж и так весь лимит израсходовал, а смерть, сам понимаешь… — Мейсон неопределенно помахал рукой в воздухе. — Смерть никого не ждет. Так кого пришел навестить?
— Меня интересуют сразу два мертвеца. Саймон Браш, который поступил вчера, и Джон Макгвайр, позавчера.
— О, удобненько.
— Удобненько? — переспросил Стерджесс.
— Идем, идем, — проигнорировав вопрос, поманил за собой Мейсон.
Инспектор последовал за патологоанатомом по коридору, держась чуть сзади, чтобы избежать источаемого доктором зловония, которое заставляло вспоминать труп утопленника из канализации. Сам Мейсон, похоже, совершенно не замечал собственной высокой токсичности и использовал прогулку по моргу в качестве возможности произнести монолог.
— Кстати, выяснилось, что мальчишник вовсе не был мальчишником, даже альтернативным, как сейчас модно. О, нет! Один из парней вчера проговорился, что этот подонок Колин уже провел неделю в Будапеште в прошлом месяце, а на той неделе закатил шикарную вечеринку для друзей. Я же оказался в команде коллег-неудачников. Представляешь?
Стерджесс промолчал, потому что, во-первых, ему были совершенно неинтересны обиды патологоанатома, а во-вторых, тому бы не понравился его честный ответ. Мейсон же продолжил почти без паузы:
— Шесть лет я играл вторую скрипку с Колином. Целых шесть лет! И даже пригласил его на футбольный матч, когда этот неблагодарный только переехал из Глазго, представил его своим приятелям. И как он поступил? Отчалил в Будапешт с толпой друзей, с которыми без меня и не познакомился бы! Кстати, с будущей женой он тоже встретился только с моей подачи.
Мейсон толкнул створку распашной двери и недовольно протопал в покойницкую. Всепоглощающий запах дезинфекции, который обычно забивал любые другие ароматы, сейчас безуспешно сражался с исходившим от возмущенного доктора амбре.
— Вот что я тебе скажу, — продолжал тираду тот, — во всем виноват развод. Колин тоже принял сторону Ивонн, как и все остальные предатели. А все из-за общественного стереотипа, будто мужчина средних лет не может предпочесть старой жене молоденькую девушку. Не-ет, все твердят, что поделом ему, когда вертихвостка бросает и нового хахаля. Ладно, согласен, со стороны все так и выглядит, но никогда — слышишь, никогда! — не бывает так просто. — Мейсон остановился рядом с двумя телами, накрытыми белыми простынями. — Вообще не бывает ничего простого, верно? Уж детектив-то точно должен со мной согласиться, вы в полиции наверняка и не такого насмотрелись. А мне, похоже, теперь даже приглашение на свадьбу не светит. И что, разве это справедливо?
Стерджесс удивился, когда заметил, что собеседник смотрит на него и действительно ждет ответа, так как пропускал жалобы мимо ушей и теперь не особенно представлял, что сказать. Всю дорогу инспектор размышлял, что значит слово «удобненько» из уст патологоанатома. Кроме того, в левом виске снова начала выбивать набат тупая боль, намекая на приближение очередного приступа проклятой мигрени.
Стерджесс посмотрел на доктора пустым взглядом и ответил вопросом на вопрос:
— Так где интересующие меня тела?
— Вот и вот, — покачав головой, Мейсон указал на каталки по обе стороны от себя. — Мистер Браш и мистер Макгвайр соответственно.
Стерджесс недоверчиво обвел взглядом ячейки, предположительно до отказа забитые трупами, затем снова посмотрел на два тела после проведенного вскрытия.
— В самом деле?
— Да, — кивнул патологоанатом.
— К вам сюда поступает сколько… около шести тысяч покойников в год?
— Скорее восемь тысяч, — поправил Мейсон. — После того как закрылся…
— Точно, — прервал собеседника Стерджесс. — Вскрытие Макгвайра должны были провести два дня назад. А Браша — вчера, верно?
Доктор снова кивнул. Судя по недоумевающему виду, он не вполне понимал, к чему клонил инспектор.
— Меня удивляет, — продолжил Стерджесс, — что после завершенной процедуры вы не убрали их тела, а оставили лежать на всеобщем обозрении, рядом, будто ожидали моего визита.
— Что я могу сказать? — безуспешно попытался улыбнуться Мейсон, чье лицо наверняка бы побледнело, если бы и без того не было мертвенного оттенка. — Мы чрезвычайно эффективно работаем.
— А еще, похоже, являетесь экстрасенсами, ведь я никому не сообщал о возможном посещении морга. Не говоря уж о том, что два дела по этим трупам официально не связаны между собой.
