– Что я пропустил? – спросил Лэнсбери, пришедший в кафе немного позже, бросая взгляд на соседние места. Он поцеловал меня, и мой день стал еще лучше, когда по всему телу появилось чувство покалывания.
– Ничего, из того, что ты еще не знаешь, – ответила я и указала на руки Эммы и Тии.
– Ну наконец-то, – вздохнул он.
Эмма закатила глаза.
– Только не говори, что ты тоже, – сказала она и закрыла руками лицо. – Теперь еще и инспектор Скотленд-Ярда на шаг впереди меня. Кстати, поздравляю с повышением.
– Спасибо. – Лэнсбери гордо улыбнулся.
Тут я, вероятно, должна упомянуть, что мой парень стал самым молодым детективом-инспектором за последние десятилетия в Метрополитене. Мама воспользовалась связями, чтобы поощрить Лэнсбери за его вклад в расследование. Почему-то все в Скотленд-Ярде считали, что он заслужил повышение, хотя никто и не помнил о событиях, связанных с Литерсумом, произошедшие за последние недели. Возможно, одна небезызвестная богиня и здесь вступила в игру и не только стерла что-то из памяти дам и господ, но и кое-что вложила.
Мы с Шелдоном официально переехали к Лэнсбери и чувствовали себя чертовски… эм, ангельски хорошо. Вечером мы отпраздновали его повышение пиццей и просмотром «Касла». Мне казалось, что Лэнсбери сам был не совсем уверен, заслужил ли он этого. Но я бы его убедила в любом случае.
Миссис Пэттон пришла с десятиминутным опозданием. Она вошла в кафе и стала оглядываться по сторонам, пока не увидела нас. Ее обычно величественная походка казалась неуверенной. Она двигалась аккуратно, даже немного с испугом.
– Здравствуйте, – нерешительно поприветствовала она нас. Мы виделись в первый раз после произошедших ужасных событий. Мы созванивались однажды, чтобы разрешить все разногласия. После всего случившегося у нас просто не было сил продолжать воевать. В момент того телефонного звонка я рассказала ей о своей идее, она была поражена. Сегодня мы хотели еще раз подробнее обсудить это и сообщить остальным. От волнения у меня колотилось сердце. Я надеялась, что им понравится моя идея. В противном случае мне пришлось бы заниматься этим одной. Рассказывать это всем – ощущалось так, будто я была вынуждена перед ними раздеться. И помимо страха открыться, нужно было представить остальных лишь слегка одетыми… Мой взгляд направился к Лэнсбери, я ухмыльнулась.
– Здравствуйте, миссис Пэттон. Присаживайтесь. – Я пододвинула стул. – Спасибо, что вы пришли.
– Спасибо, что после всего произошедшего, ты дала мне еще один шанс. Мне так жаль.
– Миссис Пэттон, вы абсолютно не виноваты в поступках вашего мужа. Вам не нужно извиняться за это. – Но я понимала, зачем она это делала. Мне было и всегда будет не по себе. Бесконечное чувство вины останется навсегда.
– Но за мои поступки… Мне нужно сделать еще кое-что. Я хотела бы прямо сейчас извиниться перед Эммой и Тией и перед вами, Лэнсбери. Я вела себя с вами неподобающим образом. Мы все видели, к чему могут привести такие мрачные мысли, и мне не хотелось бы заканчивать так же.
Все трое молча, но, вероятно, охотно приняли извинения. Миссис Пэттон расслабилась.
– Вы подумали о моем предложении? – Я принесла папку ей в управление пару дней назад.
Миссис Пэттон засмеялась. Она смеялась! Это было тихо и недолго, но появился небольшой проблеск надежды.
– Ты называешь документ из тридцати страниц с разработанной концепцией предложением? Это скорее ходатайство. И да, я подумала о нем, считаю, что это великолепная идея. Это способ хоть немного компенсировать ущерб, который я нанесла. – Ее глаза потемнели. Мне было жаль ее, но в то же время я восхищалась этим моментом. Она потеряла того, кого любила, и несмотря на это, она была здесь, полная решимости. Мне же каждый день тяжело было даже вставать с постели. Возможно, мы чувствовали себя одинаково: наличие цели перед глазами, чего-то, над чем нужно работать, помогало.
– А мне кто-нибудь объяснит? – спросил Лэнсбери.
– Нам тоже, пожалуйста, – добавила Эмма. Они с нетерпением смотрели на меня. Я сглотнула слюну и собралась. Настало время раздеться. В переносном смысле, конечно.
– Я попросила миссис Пэттон допустить всех детей Книрила к академии, так, как это было раньше. Для каждой группы должны проводиться специализированные, а также всеобъемлющие курсы, на которых они бы учились вести себя в повседневной жизни и знакомились с правилами Литерсума. Настолько, насколько их знаем мы. Я хочу поспособствовать обмену опытом, избежать предрассудков и помочь нам стать большой командой. Кроме того, я за то, чтобы дети Книрила имели возможность познакомиться с обоими родителями, а для этого я хочу ввести новые правила. И – это, пожалуй, самое важное – я хочу, чтобы преобразователей вернули, и они тоже получали бы задания, если бы захотели. Никто не должен быть ограничен и обделен. Я прочувствовала на своей шкуре, чего антимузы могут добиться с их помощью. Положение дел стало бы намного лучше, чем сейчас.
– Это потрясающий проект, который Малу тщательно проработала. Я хочу испробовать его, – объяснила миссис Пэттон, и ее глаза засветились.
Лэнсбери улыбнулся и понимающе кивнул:
– Так вот чем ты занималась в последние дни, когда как сумасшедшая стучала по клавиатуре ноутбука. Шелдон чуть с ума не сошел и прибежал жаловаться ко мне, ты знала об этом?
– Извини. Это не могло ждать.
– Все в порядке. Это классная идея. – Лэнсбери засветился и поцеловал меня в лоб.
– Я тоже так думаю, – восхищенно сказала Тия, и Эмма была с ней согласна.
– Нам предстоит много работы, но мы справимся. Вместе, – сказала я и почувствовала безумное облегчение.
Эмма сменила тему.
– Могу я спросить вас еще кое о чем, миссис Пэттон?
– Конечно, Эмма.
– Я не хочу вас обидеть, но почему вы отправили меня во Флоренцию, хотя до этого делали все, чтобы мы узнали как можно меньше о Литерсуме? Или… за этим стоял ваш муж?
Миссис Пэттон вздохнула и опустила плечи.
– Это не было частью его плана. Это задание выпало тебе, потому что у нас сейчас нехватка антимуз по всему миру.
– Понимаю.
– В любом случае то, что он натворил, будучи в бреду, ужасно. И то, что случилось с Бэтани, Оливером, Томом и твоим отцом, Малу. – У меня на глазах выступили слезы. Я подавила их.
– Спасибо. – Я положила руку ей на плечо, чтобы подчеркнуть искренность своих слов.
– Тем не менее у меня есть еще кое-что для вас. Том ведь попросил тебя не забывать о нем. Никто из нас не забудет его, и я позабочусь о том, чтобы о нем узнало еще больше людей.
Миссис Пэттон достала папку из темно-коричневой сумки и передала мне. Я с любопытством открыла ее. В правом углу была прикреплена фотография молодой девушки, внизу были написаны ее данные. Она была из Германии и училась на биологическом факультете в Марбурге.
