А затем, когда волна атакующих схлынула, а ее часть осталась лежать под ногами моих воинов, мы двинулись вперед.
Ладонь Бога наполнилась отчаяньем и страхом. Люди бегали, суетились, кто-то пытался спрятаться, кто-то наоборот, пытался отбиваться.
Женские визги перемежались с криками боли, предсмертными воплями. Северяне радостно гоняли людей, словно отару овец, безжалостно убивая тех, кто оторвался от стада.
Вот один из охранников попытался сразиться с моим воином. Однако он не учел, что противник будет не один. Пока он довольно-таки умело уворачивался от топоров, сзади, прямо в спину, ему вонзили огромную секиру.
Несколько гвардейцев, сбившись в кучу и ощетинившись мечами, пытались отбиться от двух дюжин северян, окруживших их тесным кольцом. Несколько ложных выпадов, и вот один из гвардейцев открылся, купился на обманный финт. За что тут же поплатился — сначала лишился руки, а затем и головы.
Следом и его товарищи, у которых образовалась брешь в обороне, пали…
Отчаянный визг привлек мое внимание — седовласый воин с топором в руке взгромоздил себе на плечо молодую девушку, и теперь тащит ее куда-то в сторону, в тень.
Двое северян только что убили какого-то толстого типа и, сорвав с его пояса достаточно громоздкую сумку, вывалили ее содержимое на землю, увлеченно принялись делить обнаруженное золото.
И что парадоксально — вся толпа южан, сбившаяся в кучу, буквально вжавшаяся в скалы, бездействует, молча наблюдает, как многих из них убивают, грабят, насилуют. Но они не пытаются вступиться, они боятся за себя. Они надеются, что их минует эта участь.
Ведь пока их никто не трогает…
Но они обманывают себя. Их не трогают лишь «пока». Пока есть те, на ком можно оторваться. Есть те, кто умрут страшной смертью. И, к сожалению, это как раз и есть самые смелые из южан. Они не побоялись сразиться с нами, но у них нет никаких шансов, так как их мало…
Вскоре резня прекратилась. Толпа южан так и осталась на месте, отчаянно вжимаясь в стены, боясь даже вздохнуть.
А ведь если бы они объединились, поперли на нас все вместе, у нас бы не было шансов.
Нет, вряд ли бы они нас всех убили (хотя не исключен и такой вариант), но они хотя бы смогли бы прорваться вниз. Хотя бы часть их них смогла спастись, смогла сбежать, сохранив не только свою собственную жизнь, но и ценности.
Но не судьба.
Основная масса сражаться не захотела. Они предпочли стоять, дрожать и наблюдать, как гибнут другие.
Ну что же, они сделали свой выбор.
Я спокойно наблюдал за тем, как одлорцы, агдирцы, эстрегетцы и прочие громят лотки, вытаскивают оттуда ценности с сносят все на уже начавшую расти кучу трофеев.
Золото, оружие, одежда, различные инструменты, украшения — это лишь часть того, что стаскивали воины.
Спустя некоторое время с лотками было покончено. Трофеев было столь много, что уже было организовано несколько групп, перетаскивающих добытое добро на драккары.
Затем наступила «вторая часть» нашей операции.
Теперь из толпы трясущихся южан викинги выдергивали несколько человек, самым бесцеремонным образом их обыскивали, изымали все ценное или понравившееся, после чего человек отправлялся в новый «загон», куда собирали уже досмотренных и ограбленных.
Изредка досмотр прерывался — бедолаг просто убивали на месте, так как они либо сопротивлялись, не желая расставаться с дорогой для них вещью, или же просто пытались помешать допросу.
Я же преспокойно на все это взирал.
То ли все прошлые подобные картины ожесточили меня, то ли просто было на это все плевать…не знаю…
Раньше я бы обязательно вступался за пленников, не позволил бы их убивать. Но сейчас я к ним испытывал лишь презрение. И появилось оно как раз из-за того, что они даже не пытались сопротивляться, когда было нужно. Понятное дело, сейчас, когда их грабят, чуть ли не раздевают, они задергались.
Но опять же! Опять! Вся остальная толпа молча за всем этим наблюдает и просто покорно ждет своей участи. Словно животные перед забоем…
Я поднялся и, перебросившись парой фраз с Нуки и Гором, отправился вниз. Здесь мне делать абсолютно нечего — дограбят уже как-то и без меня. Переживать за свою долю тоже не стоит — с нее много кто кормится, так что меня точно не обделят.
И кстати, еще один не нравящийся мне момент — ладно собрать сейчас добро и отнести на корабли, так нет же, уже началась дележка — каждый из воинов так и норовил вытащить что-то для себя уже сейчас. Спрашивается, зачем? Почему бы не добраться до дома и там, на безопасной территории, спокойно все поделить. Вроде ж и доверяем мы друг другу, и трофеев хватит на всех. Так откуда такая жадность?
Я молча пошел по дороге вниз, минуя многочисленных часовых, расставленных мной же (если бы не гаркнул, не заставил каждого из них стоять здесь, наверняка бы присоединились к грабежу или, как большинство воинов, просто стояли бы и наблюдали за происходящим).
Буквально час мне понадобился, чтобы добраться до драккаров.
На своих местах бдительных часовых осталась всего пара человек — остальные уже рылись в трофеях, выбирая для себя «сувенир».
Я тяжело вздохнул.
Вот вроде и оставил адекватных воинов, и все равно, доверенное им дело забросили, к побрякушкам полезли. И что с ними делать? Перебить всех до одного? А смысл какой? Не дойдет ведь ни до кого посыл. Нет…вопросом дисциплины надо однозначно заняться в ближайшее время. И заняться вплотную.
Я подошел к разведенному костру, возле которого сидели связанные пленники — те самые двое гвардейцев-наемников, один из которых, по моему мнению, должен был быть игроком.
— Ну что, поговорим? — я сел у костра и протянул к нему руки. Если днем было еще сносно, довольно-таки тепло, то теперь, ночью, я изрядно замерз. Не зима, конечно, но уже и не лето, чего уж говорить.
— Поговорим! — тут же оживился тот, что должен был быть игроком, по моему мнению.
— Давай поговорим, — пленник словно бы ждал этого вопроса все это время.
— Что ты там хотел предложить?
— Столицу, — ответил пленник.
— У меня слишком мало воинов, чтобы брать город штурмом, — хмыкнул я.
— Тебе штурмовать его и не придется, — спокойно ответил пленник.
— Все равно, у меня мало воинов, чтобы сражаться со стражниками. Да еще наверняка в столице имеются и другие войска.
— Не имеются, — заверил меня пленник.
— И куда же они делись?
— Денутся! — усмехнулся и поправил меня пленник
‒ «Денутся»? — переспросил я. — Хорошо, и куда же они денутся?
— А вот это я расскажу, как только мы обсудим мою выгоду…
