— Тут же травник жил? — поинтересовалась я. — Чем он занимался?
— Травы собирал и продавал, — ответил Мик, глядя на меня немного высокомерно: мол, неужели такие вещи неочевидны.
Неочевидны. Если учесть, что я тут видела, то я бы сказала, что не травами, определенно не травами он тут торговал. Но свои домыслы оставила при себе — нечего такие вещи сообщать подросткам.
Тем более, не таким уж и плохим подросткам. Ная и Най все-таки заснули, а Мик как настоящий старший брат обнял обоих, прислонив к себе, чтобы детишки случайно не навернулись со скамейки. Мик сделал это все так естественно, что становилось понятно — ему не в первой.
— И все? Только на травах он так дом обставил, столько продовольствия собрал?
— Ну, он всякий растворчики делал, — не стал отрицать Мик. — Растворчики радости, спокойствия, счастья или благополучия…Смешивал какие-то травы, покупал через два дома литры горячительного и смешивал. Вот только…
— Вот только что?
— Что-то мне кажется, что вся радость, спокойствие, счастье и благополучие были от горячительного, а не от травок, — фыркнул Мик. — Но дело прибыльное было, травник хорошо жил.
Уж не знаю, что от чего было, но крыса-алкоголик наводила меня на нехорошие мысли. Сколько радости она тут испытала, хлебая валерьянку на горячительном?
— А где травник сейчас? — спросила я у Мика.
— Где-то там… — ответил он, поднимая глаза вверх. — К темным сунулся, вот и сгинул. Ладно, спасибо за жратву, мы еще придем, а то Ная мне дырку в голове проделает своими нравоучениями.
Сурово сказать последнее предложение у Мика не получилось — голос был наполнен притворным раздражением и неподдельной нежностью. Жаль. Жаль, что я слишком плохо ориентируюсь в этом мире, чтобы помочь детям решить их проблемы.
— Подъем, малышня, — рявкнул Мик. — Толстые кошельки глупых светлых ждут нас и только нас!
И чему детей учит, а? Но свои нравоучения я проглотила. Не могу помочь, так какое право у меня вмешиваться? Выпроводив ребят, я еще раз прошлась по первому этажу, осматривая свои владения. По-хорошему надо было поспать, но руки уже чесались, мозг отлично работал. Что ж, глупо было упускать такой подъем настроения. Надо приниматься за работу и осматривать запасы. Растворчики травника я, может, и не повторю, но отвары, настои и настойки — вполне.
Я зашла в комнату, где, судя по запаху, хранились травы, и окинула ее взглядом. Конечно, я вчера немного прибралась, но это не сильно помогло. С фантазией у травника все было более чем хорошо, а вот с порядком — беда. Иначе как объяснить, что самое главное помещение — склад с травами и столы для приготовления всяких «растворчиков» — напоминали больше свалку, чем рабочее место? И это точно не работа крыски-спиртолюбки, а личная безалаберность.
Я только открыла шкаф, как по комнате разлился ядреный запах трав. Ну и кто хранит эфиромасличное
[3] сырье незакрытым, да еще и на одной полке? Не нужно быть гением, чтобы понять, что такая адская смесь— от розмарина с тимьяном до коры апельсина — погубит не один нос на своем веку. Да и что этот травник делал с корой апельсина? Пытался вызвать аллергическую реакцию? С другой стороны, не жалко выкинуть.
Но было чему и порадоваться — травы в этом мире полностью были аналогичны тем, что произрастали на Земле. Я не была специалистом в ботанике или фармакогнозии, но кое-что помнила. Хватит ли этого для успешной торговли?
Я быстро захлопнула шкаф — не хватало еще этой гадостью надышаться. И перешла к другому. Второй шкаф меня порадовал, но и вызвал отвращение. Порадовал тем, что там хранилась посуда для приготовления. Я увидела не только ступку с пестиком, стеклянную посуду, но даже инфундирку
[4] и полностью стеклянную кастрюлю, которая была прозрачной. Когда-то. Например, когда ее мыли. Судя по внешнему виду, всю эту посуду мыли раз в год в лучшем случае.
Я вздохнула, представляя, сколько буду перемывать это все. И, увы, я не в том положении, чтобы позволить себе выбросить все эти вещи. Я аккуратно постучала костяшками по чистому боку странной стеклянной кастрюли и услышала глухой звук. Неужели закаленное стекло? Я потерла стенку и почувствовала, что она чуть более шероховатая, чем положено обычному стеклу. Вот это находка! А я ломала голову, в чем буду готовить отвары. И, возможно, получится использовать эту кастрюльку для получения воды очищенной.
Так, ладно, меня ждали другие шкафы и полки.
Или не ждали. Потому что ничего особо полезного я больше там не обнаружила — сплошь растительное сырье, которое стоило выкинуть.
Зато меня заинтересовал дубовый стол, на котором ровной стопкой лежали толстые книги и листы бумаги.
Травник, которому я уже мысленно присвоила звание большой «свинки-растениепортилки», оказался очень скрупулезен, когда дело касалось бумаг. Ровным и красивым почерком были заполнены различные журналы.
В книгах записывал, что и в каком количестве продавал, да еще и состав указывал. Неплохо. Не то что я доверяла его рецептуре после увиденного на складе, но было весьма интересно посмотреть на то, что же он тут продавал. Я открыла первую книгу по продажам.
Дата продажи, цена, наименование — ничего нового. А вот в конце месяца в порядке убывания записывались наиболее успешные «растворчики».
Я наугад посмотрела на пятую позицию. Пф-ф-ф-ф, серьезно?
Растворчик «Мужская боеготовность маленького друга хозяина»?! Шалфей, розмарин, сабельник, аралия, пастушья сумка, родиола розовая? Больше двух тысяч продаж за месяц? Так, понятно, на отношения с противоположным полом в этом городе лучше не рассчитывать, пока я не вычислю всех покупателей этой штуки. А вот это даже больше «боеготовности» продалось… «Превращение равнины в горные хребты»…
А что на третьей позиции-то? «Для противостоянию главному врагу маленького боевого друга — головной боли». Зверобой, мята и боярышник. Что ж, хоть состав не страшный.
На первые две позиции смотреть было страшно, поэтому я спустилась чуть ниже. «Для облегчения последствий любви». Мята, календула, разбавленное горячительное… Явно не разбитое сердце лечить. О, а тут и приписка есть. «Всякому, кто на своих холмах задних любовь руки тяжелой познал, удовольствие получил, но сидеть не может. Трижды в день».
Я громко рассмеялась, наконец, не выдержав абсурдности написанного. А потом тяжело вздохнула. Я еще точно не знала, что и как буду готовить и продавать. Совершенно неясно было, как я со всем этим справлюсь в одиночку. Но одно я знала точно — здешних мужчин я буду обходить стороной!
