Впрочем, сейчас Гу Юнженю было не до юных нимф, скучавших уже несколько дней и изводивших приставленную к ним служанку. Смятые простыни лежали в том же положении, что и вчера вечером, да и сам Гу Юнжень, растрепанный и с красными от недосыпа глазами, сейчас не производил впечатления предводителя немалочисленной армии, того, кто взял под свое начало могущественные кланы, осмелился напасть на академию и претендует на престол.
Вокруг него в беспорядке валялись сотни свитков и древних трактатов, изученных, видимо, вдоль и поперек. Рядом высилась стопка смятых пергаментных листов, испещренных свеженаписанными иероглифами. Но, похоже, все это было не то.
— Проблем в городе не было? — уточнил Гу Юнжень, мельком взглянув на своего подручного, и вновь вернулся к древним письменам.
— Нет. На главные улицы я не совался, патрулю под ноги не кидался. Те, кто меня видел, в основном предпочитали убраться куда подальше с моего пути. Может, кто и донес страже, не побоявшись моего возможного гнева, но и я не задерживался, — пожал плечами Сан Линь.
— О твоей мстительности и злопамятности каких только историй в народе не бают, — хмыкнул Гу Юнжень, отбросив упавшую на лицо прядь волос.
В дневном свете, пробивавшемся сквозь легкие светлые ткани шатра, когда на губах мужчины не было привычной язвительно-циничной ухмылки, а шляпа не бросала тень на лицо, добавляя ему загадочности, было остро заметно, что по возрасту он не намного старше Сан Линя. Возможно, именно потому Гу Юнжень испытывал к своему генералу легкую симпатию и позволял ему больше, чем прочим своим подручным. Дружбой эти чувства нельзя было назвать. Но, пожалуй, если бы лис разочаровал Гу Юнженя и тому пришлось бы убить его, после он был бы значительно огорчен. Возможно, даже тосковал по подчиненному.
— Чем полезны слухи — делают грязную работу за тебя, сразу отсеивая лишних людей, господин, — хмыкнул Сан Линь. — Ничего о том, куда мог подеваться артефакт?
— Только треклятое упоминание «испытаний, которые обязан преодолеть достойный, не омраченный низменными желаниями». Да понял я, что просто так эту каменюку не получить, лишь тот, кто чист помыслами… и прочая ерунда — да-да-да, все это мне известно еще с детства. Кто же знал, что это не дурацкие сказочки, а Звезда и в самом деле может куда-то упорхнуть, если ей покажется, что методы достижения цели не соответствуют общепринятому «высокому и чистому»? — вызверился Гу Юнжень, с досадой отпихнув очередной бесполезный талмуд.
— А что по поводу испытаний? Я слышал, артефакт сам их насылает, воспроизводит в сознании избранного, — уточнил Сан Линь, осторожно подняв один из листков со схематичным изображением энергетических потоков могущественного артефакта.
— Легенд и сказаний много, — поморщился Гу Юнжень и устало потер красные глаза. — Можно годами сидеть в самых закрытых библиотеках кланов или академий и не найти четкого ответа. Сам знаешь, как устроена древняя мудрость — лишь бы напустить побольше тумана, запихать в простую мысль побольше затхлой морали и нравоучений, а сверху припорошить высокоумной философией.
— Судя по тому, как эта дрянь шустро удрала, не все сказки с моралью так уж глупы, — хмыкнул Сан Линь. — Но я скорее поверю, что древняя Звезда должна проверять кандидата на наличие ума и отсутствие выходящей за рамки кровожадности. Злобный идиот во главе империи — это не то, чего желали своим потомкам создатели артефакта. А ты пошел напролом, еще и детей обижал. Учителя грохнул. Это вообще святотатство. Вот и получил хвост от кометы вместо трона.
Гу Юнжень с досадой отбросил очередной список, повел плечами и встал.
— Пошли в купальню. Вместе. Иначе я кого-нибудь убью.
Сан Линь от неожиданности моргнул и уставился на собеседника недоверчиво:
— Что? Господин, а вы ничего не перепутали? В купальню ходят с этими вашими… ученицами. Не со мной! С какой стати вы решили вдруг заделаться обрезанным рукавом и почему решили, что меня устроит участь надкушенного персика?!
— Рехнулся?! — в свою очередь обалдел Гу Юнжень. — Что за чушь ты несешь? Я всего лишь предложил тебе отдохнуть в хорошей компании, выпить вина и обсудить, что делать дальше. И не имел в виду ничего такого, придурок ты озабоченный!
— Да? — немного успокоился Сан Линь. — Ну ладно… хотя я все равно не понимаю, зачем пить вино именно в купальне.
— Потому что там мои ученицы, идиот. Все уже приготовили. И сделают нам обоим массаж. Обычный! Просто чтобы отдохнуть, никаких весенних игрищ. Как у тебя сил вообще хватает думать о всякой похабщине? Мало нагружаю?
— Достаточно, — торопливо отбоярился лис, мысленно обругав себя дураком. И припомнил тихим незлым словом одну заклинательницу, лица которой он так и не видел, а вот всякие неприличные сны с ее участием уже успел посмотреть не раз. Это все они! Она, в смысле. Наводит его на похабные мысли. Даже в неподходящей ситуации.
В купальне все действительно оказалось достаточно прилично — девчонки-ученицы-наложницы успели приготовить легкий ужин, заварить правильного чаю и охладить легкое асмантусовое вино. А также подогреть воду в двух больших бочках и повесить на шелковую ширму купальные халаты.
Вот только разговора о делах все равно не получилось. Какие там дела, когда вино легким туманом затягивает мысли, а тело расслабляется в горячей воде. А потом и вовсе растекается по мраморной лавке под твердыми, хотя и ласковыми пальцами массажисток.
В какой момент асмантусового вина стало мало (пришлось добавить рисовой водки), а взаимных жалоб на жизнь много, лис потом вспоминал с трудом. Вспоминал-вспоминал, да так и не вспомнил. Просто осознал, что проснулись они поутру в шатре господина Гу Юнженя с нешуточным похмельем. И не просто так проснулись, а оттого, что один получил упавшим свитком по носу, а второй дернулся от знакомого запаха, который тут же исчез.
— Это что?! — напряженно и настороженно переспросил мгновенно и окончательно протрезвевший Гу Юнжень, развернув свиток.
Лис заглянул ему через плечо и озадаченно присвистнул.
ГЛАВА 8
Джейсин
В целом неожиданная встреча мне все же оказалась на руку. Чутко прислушиваясь, не собирается ли вредный лис покинуть лавку, я ловила ментальные образы Козявкина, взахлеб засыпающего меня впечатлениями. Соскучившемуся толстозадому «дитяте» хотелось поделиться со мной как можно большим количеством новостей. Так что потом придется еще перебирать образы, где важная информация о Гу Юнжене, где подробное описание, как Козявкин ловил какую-то наглую ворону, а какие мне и смотреть не стоит, чтобы не рисковать вывернуть содержимое желудка наружу.
Я, конечно же, знала, что это не пушистый котеночек, да и его «мамуля» не милый всепрощающий зайка, но знать по дораме — это одно, а видеть наглядно, еще и, спасибо Козявкину, от первого лица, — все же чересчур. Правда, несколькосоткилограммовый малыш, смекнув, что подобные мыслеобразы меня расстраивают, тут же забросал другими, посвященными прогулкам по лесу и забавным кривляниям мамули, когда тигра, увлекшись, промчался под низко висевшей толстой веткой.
