Непоколебимая сословная самоуверенность монопольно выступать от имени всего населения края, включая и русское православное большинство, выражена в этом польском проекте с такой силой и первобытной непосредственностью, что есть смысл процитировать его целиком.
«Всемилостивейший Государь! Драгоценнейшая привилегия дворянства, собранного для выборов, есть право повергать на всемилостивейшее вашего императорского величества воззрение все жизненные вопросы и потребности края. Пользуясь этим единственным законным путем, мы, дворяне Виленской губернии, исполняем наш долг
[105].
Со времени благополучной и беспримерной унии (Люблинская уния 1569 г. — А.Б.) будучи соединенными с Польшей в единый народ, в течение стольких веков общей жизни и славы, имея с ней общий язык, предания, цивилизацию, единство целей и стремлений к равноправию всех исповеданий и общественных сословий, будучи между тем вопреки желанию нашему разделены политически, мы чувствуем, что восстановление этого единства есть необходимое условие дальнейшего исторического развития нашего края.
В этом то и заключается источник той глубокой скорби, которая, не будучи подавленная действием времени, переполняет болезненным чувством сердца всех жителей Польши в древнейших ее пределах. Скорбь эта проявлялась бесконечным рядом отчаянных усилий и тайных заговоров; ныне же, пренебрегая тайными путями, она, подобно наводнению широко разлилась и достигла отдаленнейших своих пределов. Проявления же этой беспредельной скорби и отчаяния суть следствия раздела нашего злополучного отечества. От воли вашего императорского величества зависит исторгнуть не только народ польский, но и само правительство из того ложного состояния и взаимного недоверия, в котором обретаются оба народа почти целое столетие!
Уповая на правосудие монарха, который признал уважительной одну из наших главных потребностей и, удовлетворяя нашим желаниям, дал свободу миллионам крепостных людей, мы осмеливаемся просить о восстановлении древней унии Литвы с Царством Польским, ибо в этом заключается нравственный залог нашего счастья и пламеннейшие желания нашего народа. Будучи уверены, что искреннее выражение чувств есть вместе с тем и доказательство беспредельного уважения благородного народа к великодушному монарху, мы подписываем нынешнее заявление пламеннейших наших желаний и жизненных потребностей страны»
[106].
Политические цели дворянского ирредентизма, сформулированные в этом документе, позволяют выявить его колониальную специфику, которая коренным образом отличала это движение от ирредентизма итальянского. В Италии сторонники ирредентизма, возглавляемые Дж. Гарибальди, имели широкую социальную базу и боролись за воссоединение территорий с итальянским населением. Польский ирредентизм в Северо-Западном крае представлял собой движение «первого сословия», которое ставило своей целью присоединение к Царству Польскому непольских земель Западного края с преобладающим русским (белорусы и малороссы) православным населением. Одна из его целей заключалось в том, чтобы политически закрепить господство польского привилегированного меньшинства над русским крестьянским большинством путем административно-территориального воссоздания Польши в границах 1772 г.
О проекте дворянского адреса государю стало известно правительству, и Назимов, согласно высочайшему повелению, в ноябре 1861 г. приказал отложить дворянские выборы в Северо-Западном крае до снятия военного положения, установленного в соответствии с указом от 9 августа 1861 г.
Так как приближались дворянские выборы в других губерниях Западного края, в которых дворянство принадлежало «преимущественно к польскому населению», правительство, учитывая, что «в означенных губерниях продолжалось еще политическое волнение умов», приняло решение отложить дворянские выборы «вплоть до усмотрения». По высочайшему повелению выборы были отложены в Могилевской, Витебской, Волынской и Минской губерниях
[107].
Однако там, где запретов на проведение выборов не было, польские дворяне воспользовались представленной законом возможностью. В сентябре 1862 г. дворяне Подольской губернии Юго-Западного края во время выборов составили адрес на имя императора, в котором просили присоединить в административном отношении Подолию к Царству Польскому
[108]. В нем также безапелляционно утверждалось, что желание присоединиться к Польше является «одним всеобъемлющим желанием края»
[109]. Реакция императора Александра II оказалась незамедлительной. Последовало высочайшее повеление о том, что «если сказанный адрес окончательно состоится, закрыть собрание за постановление противное закону и посягающее на целостность государства»
[110].
Петр Александрович Валуев, министр внутренних дел Российской империи
Политический вызов, брошенный польским дворянством Подолии, поставил правительство в непростое положение. Министр внутренних дел П. А. Валуев во всеподданнейшей записке императору, основанной на сведениях В. И. Назимова, сообщал, что в случае снятия «военного положения в городах Вильно, Гродно и Ковно дворянство этих губерний не замедлит войти с ходатайством о производстве выборов и при настоящем настроении умов всего польского дворянства в Западном крае можно предполагать, что оно воспользуется этим случаем, чтобы заявить пред Вашим Величеством о тех несбыточных желаниях и надеждах польской революционной партии, которые еще в недавнее время выражены были дворянством Каменец-Подольской губернии»
[111].
По сведениям, которыми располагал В. И. Назимов, дворянские адреса для императора были составлены по указаниям Парижского центрального комитета и доставлены из Варшавы. «Адресы эти, — отмечал Назимов, — имеют целью заявить перед Европой единодушное домогательство всех этих губерний выразить форменный и явный протест против настоящего положения польской нации и против той системы и тех порядков, которые установлены правительством, и, по поводу такого протеста, поднять на первом европейском конгрессе вопрос о страдальческом положении 10 миллионов народонаселения, ожидающего терпеливо и с покорностью присоединения к своему отечеству, оставаясь до времени под скипетром того же самого монарха»
[112].
