Таким образом, для государственных институтов Империи на рубеже 50–60 гг. XIX в. принцип группирования населения по культурному признаку предполагал двойную идентификацию по вертикали. Белорус — православный русский или католик русский, говорящий на белорусском наречии.
Воссоединение униатов с православием в 1839 г. привело к конфессиональному размежеванию этнически и культурно однородного белорусского крестьянства. Новые конфессиональные границы между православием и католичеством утверждались в Северо-Западном крае в качестве линии этнической демаркации между русским большинством и меньшинством, постепенно обретающим польскую идентичность. Проведение этих границ создавало для государства и двух противоборствующих христианских Церквей объективные критерии принадлежности подданных к разным этническим группам, так как в регионах со смешанным православно-католическим населением этнические идентичности зависели в первую очередь от конфессионального фактора.
Как отмечает Д. Сталюнас: «В начале 60-х гг. чиновники МВД при обработке данных национальной статистики обнаружили, что „племенное происхождение“ … в низших сословиях затемнялось религиозным различием. Бытовало мнение, что и сами крестьяне так определяли свою национальную принадлежность. … Очень часто при определении национальной принадлежности крестьян главным критерием служила конфессия. Католики считались поляками (или, по крайней мере, „потенциальными поляками“), а православные — русскими („потенциально русскими“)»
[520].
Следует пояснить, что в этот период этноним «русские» в государственном, церковном и общественном понимании означал общее название всех трёх восточно-славянских народов: великороссов, малороссов и белорусов. Между великороссами, малороссами и белорусами не было чётких этнических границ, существовали широкие диалектные и культурно-бытовые переходные зоны. Благодаря первенствующему значению православной идентификации этноним «русские» носил инклюзивный (расширительный) характер, не замыкаясь на узкоэтнической составляющей. Вероисповедание в пореформенный период являлось важнейшим культурным признаком, определявшим групповую идентичность. Конфессиональная принадлежность и этническая идентичность были тесно взаимосвязаны.
Поэтому понятия «русский» и «православный» считались синонимами, несмотря на то, что православными были и представители нерусских этнических групп. В Российской империи Православная церковь, несмотря на официальное самоопределение, неизменно подчеркивала свой этнический характер, отмечая традиционно установившуюся связь между вероисповеданием и этничностью. «Русский человек остаётся русским пока держится Православия, но он становится поляком, татарином, немцем и т. д., как скоро принимает римско-католичество, магометанство, лютеранство и т. п»
[521].
Исторически существующая взаимосвязь между русской идентичностью и православием обусловила меры М. Н. Муравьева по изменению положения Православной церкви в Северо-Западном крае. Свою задачу генерал-губернатор выразил следующим образом: «Упрочить и возвысить русскую народность и православие так, чтобы не было и малейшего повода опасаться, что край может когда-либо сделаться польским. … Без содействия православного духовенства мы не можем надеяться на прочное водворение русской народности в том крае»
[522].
Таким образом, усиление позиций православия рассматривалось в качестве необходимого условия утверждения русской идентичности православного населения Северо-Западного края. Для этого М. Н. Муравьевым были предприняты меры по улучшению материального положения православного духовенства, повышению его образовательного и социального статуса
[523]. Так было положено начало политике, способствовавшей превращению Православной церкви в один из ведущих институтов деколонизации Северо-Западного края.
По предложению М. Н. Муравьева, изложенному в «Записке» от 14 мая 1864 г., Западным комитетом на заседаниях 19 и 21 мая было принято решение об «увеличении окладов содержания городского и сельского духовенства» Северо-Западного края.
Западный комитет счел убедительными аргументы генерал-губернатора, признав, что «все усилия правительства утвердить в Западном крае на прочных основаниях русскую народную жизнь никогда не приведут к желанным результатам, пока не приняты будут меры посредством улучшения быта православного духовенства, к укреплению, поддержанию и расширению в стране православия, которое одно может служить прочной основой владычества России и народного развития в русском духе»
[524].
Муравьев исходатайствовал у правительства на содержание духовенства Северо-Западного края ежегодную прибавку к жалованью в размере 400 тыс. руб. Он наделил духовенство достаточным количеством земли и приказал выстроить жилые и хозяйственные помещения для церковного причта.
Следующим важным направлением деятельности М. Н. Муравьева стала реализация обширной программы по строительству и ремонту православных храмов. Виленский генерал-губернатор воспользовался открывшейся возможностью и продолжил храмосозидательную политику, начатую государством еще в конце 50-х гг.
Тогда император Александр II, располагая сведениями о бедственном положении церквей в Западном крае, в 1858 г. возложил управление делами по устройству храмов на вице-директора департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Помпея Николаевича Батюшкова. Этот крупный государственный и общественный деятель прославился как «неутомимый деятель на благо западной Руси», «ревнитель православия, неустанный ходатай о нуждах духовенства и радетель по устроению церквей». Для того, чтобы поставить церковно-строительное дело на прочную рациональную основу, П. Н. Батюшков предпринял ряд решительных мер по его реорганизации.
Помещики-католики были отстранены от участия в строительстве и ремонте православных церквей и причтовых помещений. В регион были направлены офицеры генерального штаба для сбора сведений о конфессиональном и этническом составе местного населения, а также с целью изучения состояния православных церквей и зданий причта. Ими был осуществлен сбор статистических данных по каждому приходу и каждой церкви отдельно. Были получены также ценные сведения о местных православных святынях и памятниках церковного зодчества, которые убедительно свидетельствовали о том, что край этот — «издревле русский и православный».
