Героический испанец, который более тридцати лет оказывал неповиновение завоевателям своей страны и нередко заставлял трон Омейядов содрогаться от страха, мог возблагодарить небеса за то, что не дожил до полного краха своей партии. Он умер непокоренным, и это было все, на что он мог надеяться. Ему не суждено было освободить свою страну или основать династию. Тем не менее в истории он остался героем, подобных которому Испания не рождала с тех самых дней, когда Вириат поклялся освободить страну от римского ига.
Глава 18
Абд-ер-Рахман Победоносный
Война в Серрании продолжалась еще десять лет. Омар ибн Хафсун оставил после себя четырех сыновей – Джафара, Сулеймана, Абд-ер-Рахмана и Хафса, и все они, за единственным исключением, унаследовали храбрость, правда, не прочие таланты, своего отца. В марте 918 года Сулейман был вынужден вступить в армию султана и принять участие в кампании против короля Леона и Наварры. Абд-ер-Рахман, командовавший в Толоксе, был больше склонен к литературе, чем к военному делу. Он сдался и был отправлен в Кордову, где до конца жизни копировал манускрипты. Но власть Джафара оставалась прочной, а его силы значительными – по крайней мере, султан так думал, поскольку, когда он в 919 году осадил Бобастро, то не посчитал ниже своего достоинства вступить с ним в переговоры. Джафар предложил заложников и ежегодную дань, и султан принял предложение. Вскоре после этого Джафар совершил ошибку, оказавшуюся роковой. По его мнению, отец напрасно объявил себя и свою семью христианами, и в определенной степени это мнение было правильным. Этим шагом Ибн-Хафсун, безусловно, настроил против себя андалусских мусульман. Однако шаг был сделан, и ни Ибн-Хафсун, ни его сыновья уже не могли ничего изменить. Теперь они могли полагаться только на христиан и выстоять или пасть вместе с ними. Истинный энтузиазм можно было найти только среди христиан – мусульмане повсеместно оказывались предателями. Происшедшее незадолго до этого в Бальде наглядно иллюстрирует этот тезис. Когда крепость была осаждена войсками султана, мусульманская часть гарнизона в полном составе перешла на сторону противника, а христиане предпочли смерть капитуляции – причем все до единого человека. Джафар, судя по всему, до конца не понимал своего положения. Он верил в возможность примирения с андалусскими мусульманами и, чтобы привлечь их на свою сторону, намекнул на намерение вернуться в ислам. Этот шаг оказался роковым. Для христианских солдат была отвратительна даже одна только мысль о возможности продолжать службу под командованием нехристя. Они устроили заговор и – с молчаливого согласия его брата Сулеймана – убили его. Это было в 920 году. Вождем стал Сулейман.
Его правление было сущим бедствием. Бобастро стал жертвой сильнейших разногласий. Началось восстание. Сулейман был изгнан, пленники освобождены, дворец разграблен. Правда, вскоре после этого его сторонники вернулись в город, сам он, переодетый, последовал за ними, подкупил жителей обещанием грабежей и призвал взять в руки оружие. Снова став хозяином и горя жаждой мести, он обезглавил большинство своих сторонников. «Аллах, – пишет кордовский историк, – позволил неверным перерезать друг другу глотки, чтобы полностью искоренить их расу».
Сулейман ненадолго пережил возвращение к власти. 6 февраля 927 году он попал в засаду и был убит роялистами, которые надругались над его телом, отрубив голову, руки и ноги. Его сменил брат Хафс, но только роковой час уже пробил. В июне 927 года войска султана осадили Бобастро. Абд-ер-Рахман был полон решимости не снимать осаду, пока крепость не сдастся. Они возвели земляные валы со всех сторон и восстановили полуразрушенную римскую башню, отрезав город от поставок продовольствия. Хафс продержался шесть месяцев и сдался в пятницу 21 января 928 года. Войска султана заняли Бобастро. Хафс вместе с остальными жителями был депортирован в Кордову и впоследствии служил в армии Абд-ер-Рахмана. Его сестра Арджентея удалилась в монастырь, где, вероятно, могла бы жить в мире, если бы ее устраивало прозябание в безвестности. Но она была фанатичкой, стремившейся к мученическому венцу, и провоцировала власти, хвастаясь, что она христианка, хотя по закону она считалась мусульманкой: ее отец, когда она родилась, был мусульманином. Она была приговорена к смерти за отступничество и в 931 году встретила свою судьбу, выказав истинный героизм, став достойной дочерью Омара ибн Хафсуна.
Через два месяца после сдачи Бобастро султан лично прибыл в город, пожелав взглянуть собственными глазами на крепость, которая в течение полувека отбивала атаки четырех султанов. Обозрев с крепостного вала могучие башни, увидев окружавшие ее отвесные скалы и глубокие пропасти, он воскликнул, что ей нет равных в мире. После этого он упал на колени и вознес благодарственную молитву небесам за то, что она отдана в его руки. В документах сказано, что, находясь в Бобастро, он все время соблюдал строгий пост. Его славе не пошел на пользу тот факт, что он позволил вырвать свое согласие на уступку, хотя должен был отказать. Желая увидеть грозный город, много лет бывший оплотом ненавистной религии, в обозе султана следовали факихи. В Бобастро они не отставали от султана, пока он не разрешил им вскрыть могилы Омара ибн Хафсуна и его сына Джафара, захороненных по христианскому обычаю. Фанатики не постыдились нарушить вечный сон храбрых воинов. Тела вытащили из могилы и отправили в Кордову, где прибили к шестам. «Их тела, – с первобытной дикой радостью восклицает современный хронист, – стали грозным предостережением недоброжелателям и благодатным зрелищем для глаз истинно верующих».
Крепости, еще остававшиеся в руках христиан, теперь поспешили сдаться. Султан их все сровнял с землей, за исключением нескольких, которые счел необходимым пощадить, чтобы внушать благоговейный страх людям. Самые влиятельные и опасные жители были перевезены в Кордову.
К тому времени, как операция по принуждению Серрании к миру была завершена, султан также успел подавить восстания в нескольких других регионах. В горах Приего сыновья Ибн-Мастаны были вынуждены сдать свои замки. В провинции Эльвира берберы бени мухаллаб сложили оружие. Крепость Монте-Рубио, что на границе Хаэна и Эльвиры, была захвачена. Расположенная на высокой отвесной скале, она давно вызывала серьезное беспокойство правительства. Там обосновалась большая группа христиан, которые грабили окрестные деревни и путешественников. В 922 году их логово долго и безуспешно осаждали войска султана, но захвачено оно было лишь четырьмя годами позже. В 924 году многие повстанцы провинции Валенсия сдались. В том же году султан отвел от северной границы всех бени каси, которые были ослаблены внутренними распрями и войной с королем Наварры, и включил их в свою армию. Двумя годами позже Абд аль-Хамид провел успешную кампанию против бени дхун-нун.
Теперь, когда ему не грозила опасность с юга, султан смог обрушиться на мятежников других провинций. Его победы были быстрыми и решительными. В 928 году он отправил экспедицию против шейха Аслами, правителя Кальосы и Аликанте, что в провинции Тадмир. Этот араб, всегда бывший бандитом и разбойником, считался глубоко религиозным человеком. В старости он отрекся от власти в пользу своего сына Абд-ер-Рахмана, желая – так он утверждал – посвятить остаток своих дней спасению души. Он действительно регулярно посещал все проповеди и молитвы, но эта демонстрация благочестия не мешала ему периодически мародерствовать на расположенных по соседству землях. А когда его сын был убит, Аслами снова взял власть в свои руки. Однако удерживал он ее недолго. Полководец Ахмад ибн Исхак захватывал его крепости одну за другой, и в конце концов Аслами, вынужденный сдаться, был депортирован с семьей в Кордову. Примерно в это же время войскам султана сдались без сопротивления Мерида и Сантарем. В следующем году после двухнедельного сопротивления капитулировала Бежа. Затем Абд-ер-Рахман пригрозил Халафу ибн Бакру, принцу Оксонобы, но этот ренегат сам выразил желание платить дань, объяснив, что не платил ее ранее только из-за удаленности провинции. Принца любили подданные – как и его предшественников, – и султан опасался, что его смещение может вызвать беспорядки среди жителей Алгарве. Поэтому, вопреки желанию, он заключил сделку с принцем, согласившись, чтобы Халаф ибн Бакр стал не подданным, а вассалом, и определив, чтобы он ежегодно платил дань и не укрывал мятежников. Труднее было покорить Бадахос, где до сих пор правил потомок Ибн Мервана. Город капитулировал только после осады, продлившейся целый год (930).
