Санчо повторил уже данное обещание передать халифу десять крепостей. Было решено, что мавританская армия нападет на королевство Леон, а наваррская – вторгнется в Кастилию, чтобы выманить оттуда силы Фернана Гонсалеса.
Тем временем Абд-ер-Рахман не упускал из виду Африку. Наоборот, он вел активные военные приготовления, и в тот год, когда королева Наварры прибыла в Кордову, большая армия под командованием Ахмада Ибн-Йилы погрузилась на семьдесят кораблей, которые сразу вышли в море. Экспедиция была успешной. Андалусцы сожгли Мерса-аль-Харез и разорили окрестности городов Сус и Табарка.
Немного позже мусульманская армия выступила против королевства Леон. Санчо сопровождал ее. Благодаря лекарствам Хасдая он избавился от болезненной тучности, став стройным и активным, как прежде. Первым взятым городом стала Самора, и к апрелю 959 года власть Санчо уже была восстановлена на большей части территории королевства. Столица пока держалась. Но когда осенью 960 года Ордонью IV бежал и укрылся в Астурии, она тоже капитулировала. Вернув, таким образом, свое королевство, Санчо первым делом отправил посла к халифу, чтобы поблагодарить его за помощь. Одновременно он объявил соседним государствам о своем возвращении. В письмах, которые Санчо послал в связи с этим, он упрекнул в неверности графа Кастилии. Возможно, он боялся противодействия Фернана. Если так, его страхи вскоре развеялись. В соответствии с первоначальным планом кампании наваррцы вторглись в Кастилию и в том же 960 году дали ему бой. Им повезло взять графа в плен. После этого Ордоньо уже не на что было надеяться. Он был объектом всеобщей ненависти и презрения и попал на трон только благодаря усилиям Фернана, креатурой которого являлся. Астурийцы вскоре изгнали его из своей провинции и подчинились Санчо. Тогда Ордоньо скрылся в Бургосе, но впоследствии еще дал повод говорить о себе.
Пока на севере происходили эти события, халиф простудился на холодном мартовском ветру и заболел настолько серьезно, что даже появились опасения за его жизнь. Врачи, однако, вроде бы сумели справиться с непосредственной опасностью, и к июлю Абд-ер-Рахман настолько окреп, что сумел дать аудиенцию государственным чиновникам. Но, как выяснилось, болезнь отступила лишь на время. Имел место рецидив, и халиф умер 16 октября 961 года на семидесятом году жизни и сорок девятом году своего правления.
Из всех Омейядов, правивших в Испании, Абд-ер-Рахман III, безусловно, был величайшим. Его достижения не могут не удивлять. Ему досталась страна, охваченная анархией и гражданской войной, раздробленная, раздираемая на части сотнями мелких вождей разных национальностей, беззащитная перед непрекращающимися набегами христиан севера, готовая пасть жертвой или леонцев, или Фатимидов из Африки. Несмотря на бесчисленные препятствия, он спас Андалусию от самой себя и от чужеземцев. Он возвысил ее до более могущественного и благородного положения, чем когда-либо раньше. Он завоевал для нее мир и процветание дома и уважение за рубежом. Он принял государственную казну пустой, а оставил – наполненной до краев. Третьей части национального дохода – это около 6 245 000 золотых монет – было достаточно для нормального существования халифата, еще треть оставалась в резерве, а оставшуюся часть Абд-ер-Рахман тратил на общественные работы. По экспертным оценкам, в 951 году в казне было двадцать миллионов золотых монет. Путешественник, весьма сведущий в финансовых вопросах, заверяет нас, что Абд-ер-Рахман и Хамданид из Месопотамии – династия Хамданидов правила в Алеппо в 923—1003 годах – были двумя богатейшими принцами эпохи. Страна процветала. Развивалось сельское хозяйство, промышленность, торговля, наука и искусства. Повсюду можно было видеть хорошо обработанные поля, орошаемые согласно научным принципам, так что даже самые бесплодные почвы начинали плодоносить. Во всей стране – даже в самых глухих уголках – царил порядок, благодаря хорошо организованной работе властей. Путешественник не мог не удивляться дешевизне товаров (самые изысканные фрукты стоили сущие пустяки), щеголеватой одежде жителей и общему высокому уровню жизни, позволявшему всем, с крайне редким исключением, ездить на мулах, а не ходить пешком. В Кордове, Альмерии и других городах работали богатые промышленники. Торговля была настолько высокоразвитой, что, по данным генерального инспектора таможни, импортные и экспортные пошлины составляли внушительную часть национального дохода. Во всяком случае, об этом упоминается в письме Хасдая царю хазар. Кордова с полумиллионным населением, тремя тысячами мечетей, великолепными дворцами, прочными домами, тремя сотнями общественных бань и двадцатью восемью пригородами уступала по размерам и великолепию только Багдаду, с которым жители любили ее сравнивать. «Не говорите о дворе Багдада и его пышном великолепии, не восхваляйте Персию, Китай и их многочисленные достижения, потому что нет другого такого места на земле, как Кордова», – писал арабский поэт. Слава Кордовы достигла даже Германии. Саксонка Хросвита Гандерсгеймская, прославившаяся во второй половине X века своими поэмами и драмами, назвала Кордову «украшением мира». Другой город, построенный Абд-ер-Рахманом, был не менее прекрасным. Одна из наложниц оставила ему большое состояние, которое монарх решил потратить на выкуп военнопленных. Но его люди прочесали королевства Леон и Наварра, не обнаружив ни одного пленного. Тогда его любимая жена Захра сказала: «Используй эти деньги, чтобы основать город, и назови его моим именем». Идея понравилась халифу. Как и многие монархи, он любил строить, и в ноябре 936 года им был заложен город, который должен был носить имя Захры. Новый город располагался в лиге к северу от Кордовы. Халиф не жалел средств, чтобы сделать его как можно прекраснее. Двадцать пять лет десять тысяч рабочих, которым подвозили материалы пятнадцать сотен вьючных животных, трудились на строительстве, но все же к моменту смерти Абд-ер-Рахмана он еще не был завершен. Четыре тысячи дирхем, обещанные султану каждому, кто будет там жить, привлекли толпы жителей. Царский дворец, где можно было видеть все чудеса Запада и Востока, имел колоссальные размеры. Это подтверждает тот факт, что в гареме жили шесть тысяч женщин.
Власть Абд-ер-Рахмана была по-настоящему велика. Отличный флот позволял ему оспаривать господство на Средиземном море у Фатимидов и обеспечил ему владение Сеутой, ключом к Мавритании. Большая и дисциплинированная армия – возможно, лучшая в мире в те дни – дала ему выраженное превосходство над христианами севера. Самые сильные монархи искали союза с ним. Византийский император, правители Германии, Италии и Франции послали своих послов к его двору.
Его достижения были воистину велики, однако больше всего удивляют и восхищают не они, а их создатель, сила целостного интеллекта, от которого ничего не ускользало и который владел как общими концепциями, так и мельчайшими деталями ситуации. Этот умный и проницательный человек, сплотивший нацию и объединивший ее ресурсы, благодаря своим союзам, по сути, установивший баланс сил, имел на удивление широкие взгляды. Он обладал терпимостью и приглашал на советы людей другой религии. Иными словами, его можно считать образцом современного правителя, а вовсе не средневековым халифом.
Глава 5
Хакам II
Дворы Леона и Памплоны, несмотря на помощь, оказанную им Абд-ер-Рахманом III, не оплакивали его смерть. Даже наоборот, они увидели в ней средство уклонения от исполнения договорных обязательств, а также ухода от мусульманской опеки, которая раздражала, поскольку теперь была не нужна. Им показалось, что появилась удачная возможность нарушить вырванные у них обещания. Преемник Абд-ер-Рахмана Хакам II слыл миролюбивым. Возможно, он не станет настаивать на строгом исполнении договора, заключенного с его предшественником. В любом случае стоило выждать и посмотреть, будут ли его успехи на поле боя сравнимыми с успехами его отца.
