Преступление было совершено тремя славянами из дворца, которые раньше служили Омейядам. Они не испытывали личной ненависти к монарху, благосклонностью и доверием которого пользовались и, судя по всему, не были подкуплены Хайраном или кордовцами. Арестованные и осужденные на смерть, они упорно отрицали, что преступление им было кем-то поручено. Судя по всему, они убили хозяина, чтобы избавить страну от тирании, ставшей невыносимой.
Как бы то ни было, смерть Али вызвала большую радость в столице. Но только она не привела к падению Хаммудитов. У Али осталось два сына: старший, Яхья, был правителем Сеуты, а младший – правителем Севильи. Некоторые берберы желали отдать корону Яхье, но другие считали более подходящим Касима, тем более что он был ближе. Последних было больше, и через шесть дней после смерти отца Касим вошел в столицу, и ему был принесена клятва верности.
30 апреля Хайран и Мундир созвали совет вождей, на которых они могли положиться. Совет, который был многочисленным и в него входили самые разные люди, в том числе много представителей духовенства, постановил, что халифат должен быть выборным, и ратифицировал избрание Абд-ер-Рахмана IV, который принял имя Муртада. Затем они направились к Гранаде. Достигнув города, Муртада предложил Зави в очень вежливом письме признать его халифом. Выслушав письмо, Зави приказал написать на нем суру 109 из Корана:
«Скажи: неверные!
Я не поклоняюсь тому, чему поклоняетесь вы, Когда вы не хотите поклоняться тому, кому я поклоняюсь. Я и не хочу поклоняться тому, чему поклоняетесь вы, Когда вы не хотите поклоняться тому, кому я поклоняюсь. У вас свой вероустав, у меня свой вероустав».
Получив этот ответ, Муртада послал Зави другое письмо. Оно было грозным и содержало следующие слова: «Я иду против тебя с ордой христиан и всеми храбрейшими сынами Андалусии. Что ты сможешь сделать?» Письмо заканчивалось такой строчкой: «Счастливой будет судьба тех, кто на нашей стороне, но жалкой будет судьба наших противников».
Зави ответил сурой 102 из Корана:
«Привязанность к богатству озабочивает вас
Дотоле, покуда не уходите гостить в могилах.
Действительно узнаете,
И еще, действительно, вы узнаете…
О, если бы вы знали это теперь верным знанием…
Вы увидите пламень ада,
Увидите его очами уверенности.
В тот день от вас спросят ответственности за привязанности к удовольствиям».
Раздраженный отпором, халиф решил прибегнуть к оружию.
А Хайран и Мундир тем временем довольно скоро поняли, что Муртада – не тот суверен, который им нужен. Права Омейядов мало интересовали их, и если они соглашались взять в руки оружие ради кого-то из семьи, то лишь при условии, что у них в руках будут все бразды правления государством. Муртада был слишком горд, чтобы играть такую роль. Тень власти не удовлетворит его. Вместо того чтобы потакать желаниям своих генералов, он захочет управлять ими. Поэтому они сказали Зави, что покинут халифа, когда начнется сражение. Когда затянутое и беспорядочное сражение шло уже несколько дней, Зави наполнил Хайрану о его обещании.
– Мы отложили его выполнение, – ответил Хайран, – чтобы дать тебе представление о нашей силе и смелости. Если бы Муртада смог завоевать наши сердца, победа была бы уже нашей. Но завтра мы его покинем.
На следующее утро Хайран и Мундир действительно показали свои спины врагу – к глубочайшему негодованию своих офицеров. Среди них был Сулейман ибн Худ, командовавший христианскими войсками Мундира. Он вместо того, чтобы присоединиться к отступлению, собрал своих людей. Мундир, проходя мимо, крикнул:
– Спасайся, глупец! Надеешься, я останусь с тобой?
– Увы, – воскликнул Сулейман, – мы разбиты и опозорены из-за тебя!
Тем не менее, понимая, что сопротивление невозможно, он последовал за хозяином. Муртада, брошенный основными силами армии, сражался с отчаянием обреченного и сумел выпутаться из безнадежной ситуации. Он бежал в Гуадикс, что за границами Гранады, но там был убит эмиссарами Хайрана.
Хайран искупил, крахом своей партии, свое трусливое предательство. Славяне больше не могли собрать армию, и их оппоненты, берберы, с тех пор стали хозяевами Андалусии. Тем временем Кордова процветала – сравнительно, конечно – и чувствовала себя совсем неплохо под чужеземным господством. Правление меча практически прекратилось, сменившись умеренным и гуманным. Касим любил мир, покой и отдых и не угрожал кордовцам новыми налогами. Чтобы стереть воспоминания о прежних разногласиях, он послал за Хайраном и помирился с ним. Другому славянину, Захайру, правителю Мурсии, он даровал фьефы Хаэн, Калатрава и Баэса. Однако ортодоксия Касима не была вне подозрений. Говорили, что он шиит. Но каким бы ни было его настоящее мнение, он никогда не пытался навязывать его другим. Он даже не заговаривал о религии и не вмешивался в духовные дела. Благодаря умеренности этого принца династия Хаммудитов могла устоять. Это правда, что жители столицы не испытывали к ней привязанности, но со временем они, вероятнее всего, могли примириться с утратой прежних хозяев, если бы обстоятельства, над которыми они не властны, не возродили почти уже исчезнувшие стремления.
Не доверяя берберам, Касим искал поддержку у других людей. Берберы имели в своем распоряжении большое число негров-рабов. Касим купил их, доставил еще рабов из Африки, сформировал в полки и доверил их лидерам важные посты. Тем самым он привел в раздражение берберов, и его племянник Яхья использовал их недовольство в своих интересах. Он послал им письмо, в котором было сказано: «Мой дядя лишил меня наследства и обидел вас, дав вашим рабам должности, которые по праву являются вашими. Отдайте мне трон отца, и я верну вам все должности и почести и уберу негров». Как и можно было ожидать, берберы обещали ему поддержку. Яхья переправился через пролив с войсками и высадился в Малаге, где правил его брат Идрис. Будучи там, он получил письмо от Хайрана, всегда готового поддержать претендента, но оставлявшего за собой право устроить заговор против него, если получится. Хайран напомнил Яхье о том, что он сделал для Али, и предложил свои услуги. Идрис посоветовал отказаться от предложения.
– Хайран, – сказал он, – вероломен, он обманет нас.
– Я в этом уверен, – ответил Яхья, – но мы постараемся, чтобы он нам не навредил.
И он написал правителю Альмерии, принял его предложение и направился к Кордове. Дядя счел разумным не ждать его и в ночь с 11 на 12 августа 1021 года бежал в Севилью в сопровождении всего пяти всадников. Месяцем позже Яхья вошел в Кордову. Его правление было недолгим. Негры поспешили присоединиться к Касиму, многие андалусские офицеры сделали то же самое, и вскоре Яхья оказался покинутым даже многими берберами, которых оскорбляла его надменность. Его положение оказалось настолько опасным, что он даже стал бояться ареста во дворце. Ночью он бежал в Малагу. Касим вернулся в столицу 12 февраля 1023 года и вторично был провозглашен халифом. Но у его власти не было прочной основы, и потому она быстро уменьшалась. В Африке Идрис, тогда правивший Сеутой, захватил город Танжер, который халиф надежно укрепил, имея в виду укрыться там, если дела на его стороне пролива примут плохой оборот. В Испании Яхья овладел Альхесирасом, в котором скрывалась жена Касима и были спрятаны его сокровища. Даже в столице халиф мог полагаться только на негров.
