Бадис сказал брату несколько слов на языке берберов, которого Ибн-Аббас не знал, но последние слова принца и его угрожающая поза показали пленнику, что настал его последний час. Упав на колени, Ибн-Аббас воскликнул:
– Принц, молю тебя, пощади мою жизнь! Пожалей моих жен и детей. Если тридцати тысяч дукатов мало, я дам тебе шестьдесят, но не убивай меня!
Бадис молча выслушал пленного, потом достал кинжал и вонзил его в грудь Ибн-Аббаса. То же самое сделали Бологгин и дворцовый управляющий Али ибн аль-Карави. Но Ибн-Аббас, продолжая молить о пощаде, упал, только получив семнадцать ударов. Это случилось 24 сентября 1038 года.
Прошло совсем немного времени, и в Гранаде узнали, что надменного Ибн-Аббаса больше нет. Африканцы ликовали, но никто не испытал большего удовлетворения, чем Самуэль. Теперь у него остался только один враг – Ибн-Баканна, – и Самуэль предчувствовал, что этот последний оппонент вскоре погибнет. Евреи, так же как и арабы, верили, что иногда по ночам можно слышать голоса духов, пророчащие будущее. Однажды ночью Самуэль во сне услышал голос, сказавший: «Ибн-Аббас уже мертв, вместе со своим верным другом; слава Богу! Да святится имя Его. Другой хаджиб, интриговавший с ним, будет унижен и помят, словно сорняк. Что пользы от их угроз, их вражды и их могущества? Да святится имя Божье!»
Позже мы увидим, что через несколько лет это предсказание сбылось. Ненависть и любовь иногда весьма странным образом предвидят будущее.
Глава 3
Абу-л Футух
Освободившись от Зухайра, Бадис невольно сделал широко известной службу коалиции, которая признавала Хишама II халифом. Амирид Абд аль-Азиз из Валенсии, который, как мы уже видели, захватил Альмерию, не был в коалиции, это правда, чтобы помочь своему союзнику кади Севильи. Вскоре ему пришлось защищаться от Моджехида из Дении, который отнюдь не благосклонно относился к увеличению территории соседа. В 1041 году Абд аль-Азиз покинул Альмерию, доверив управление своему родственнику Абу-л Ахваз Ману. Но кади в любом случае был избавлен от страха перед войной с Альмерией и, следовательно, мог уделить все свое внимание наступательным операциям против берберов, начиная с Мухаммеда из Кармоны, с которым он не сходился во взглядах. Одновременно он вел переписку с фракцией в Гранаде, стараясь поднять там восстание. Многие жители Гранады были недовольны Бадисом. В начале своего правления он казался довольно-таки многообещающим принцем, однако постепенно проявил свои худшие качества – жестокость, коварство, кровожадность и позорную страсть к выпивке. Жалобы и шепотки стали прелюдией к заговору. Лидером заговора стал авантюрист по имени Абу-л Футух. Он родился далеко от Испании, в арабской семье, обосновавшейся в Джурджане, древней Гиркании, и изучал литературу, философию и астрономию под руководством самых именитых профессоров Багдада. Он был не только ученым, но и опытным наездником и храбрым солдатом и ценил ретивого скакуна и острый клинок ничуть не меньше, чем прекрасную поэму или глубокий философский трактат. Абу-л Футух высадился в Испании в 1015 году, вероятно в поисках лучшей доли, и провел некоторое время при дворе Моджехида в Дении. Там он периодически вел беседы о литературе с этим ученым принцем или трудился над своим комментарием к грамматическому трактату, который назывался Jomal. Также он сражался вместе с принцем в Сардинии. Нередко он посвящал все свое время размышлениям над трудными для понимания философскими проблемами или пытался узнать будущее по звездам. Впоследствии он перебрался в Сарагосу, в резиденцию Мундира, где сначала был встречен со всей сердечностью этим принцем, который даже доверил ему обучение своего сына. Однако, как справедливо, хотя и банально заметил арабский автор, времена меняются, а с ними и люди, и однажды принц сообщил наставнику сына, что в его услугах больше нет нужды и он должен покинуть Сарагосу. Тогда Абу-л Футух обосновался в Гранаде, где прочитал цикл лекций о древней поэзии, в первую очередь об антологии, известной под названием Hamasa. Но у него было время и для деятельности иного рода. Зная, что у Бадиса много врагов, он пробудил честолюбие Язира, кузена короля. Он заверил его в удачном расположении звезд, которые якобы предвещают скорое свержение Бадиса, а его кузен будет править тридцать лет. Таким образом, он попытался устроить заговор, но Бадис узнал о нем раньше, чем заговорщики перешли к действиям. Язир и его друзья едва успели спастись бегством. Они нашли убежище у кади Севильи – безусловно, бывшего их сообщником, хотя невозможно сказать точно, насколько глубоко он увяз.
Тем временем кади напал на Мухаммеда из Кармоны, и его армия, которой, как обычно, командовал его сын Исмаил, одержала ряд блестящих побед. Оссуна и Эсиха сдались, Кармона была в осаде. Дойдя до крайности, Мухаммед попросил помощи у Ибриса из Малаги и Бадиса. Оба откликнулись на его просьбу. Идрис был болен и отправил войска под командованием своего хаджиба Ибн-Баканна. Бадис возглавил свою армию лично. Две армии объединились. Исмаил, уверенный в качестве и численности своего войска, сразу предложил соперникам бой, но Бадис и Ибн-Баканна, видя или предполагая, что враг превосходит их численностью, больше не думали о правителе Кармоны, предоставили его своей судьбе и разошлись, соответственно, в Гранаду и Малагу. Исмаил организовал преследование армии Гранады. К счастью для Бадиса, Ибн-Баканна покинул его каким-то часом раньше и успел вернуться. Две армии соединились возле Эсихи и стали ожидать врага.
Севильцы, считая, что им придется иметь дело с отступающим противником, были неприятно удивлены, увидев перед собой две армии в боевом порядке. Деморализованные этим неожиданным затруднением солдаты в первой же стычке обратились в бегство. Исмаил тщетно пытался остановить своих людей и стал жертвой собственной храбрости – пал на поле боя. После этого севильцы думали только о спасении своих жизней.
Бадис, одержав неожиданно легкую победу, разбил лагерь у ворот Эсихи и был немало удивлен, увидев Абу-л Футуха, который подошел и бросился к его ногам. Его вела привязанность к семье. Он был вынужден покинуть Гранаду в такой спешке, что жена и дети остались в городе. Он знал, что по приказу Бадиса его негр Кодам, его «Тристан Лермит» – придворный Людовика XI, известный своей жестокостью, – арестовал его семью и содержал в Альмуньекаре. Абу-л Футух страстно любил свою супругу, молодую и очень красивую жительницу Андалусии. Его любовь к детям, сыну и дочери, тоже не знала границ. Жизнь без них потеряла для него смысл, и, опасаясь, что Бадис решит отомстить любимым людям за его преступление, он пришел молить о прощении. Абу-л Футух знал, что тиран неумолим и кровожаден, однако надеялся, что в этот момент он не будет беспощадным, поскольку проявил милосердие к Абу Ришу, тоже заговорщику. Рухнув на колени перед принцем, проситель вскричал:
– Прояви милосердие, господин. Клянусь, что я невиновен!
– Как ты посмел явиться ко мне! – Принц пылал яростью. – Ты посеял семена раздора в моей семье, а теперь объявляешь себя невиновным? Думаешь, меня так легко обмануть?
– Ради всего святого, сжалься, мой добрый господин! Вспомни, как взял под свою защиту меня, изгнанника со своей родной земли. Не приписывай мне преступление своего соотечественника. Я не принимал в нем участия. Я бежал с ним, это правда, но лишь потому, что о нашей дружбе было всем известно, и я боялся, что меня посчитают его сообщником, страшился наказания. И вот я стою на коленях перед тобой. Если хочешь, я могу признаться в преступлении, которого не совершал, – только прости меня. Поступи со мной так, как подобает великому королю – монарху, слишком величественному, чтобы мстить такому несчастному человеку, как я, – и позволь мне воссоединиться с семьей.
