О, Бадис, ты умный человек, и твои домыслы правдивы. Как ты мог быть так слеп к злу, которое замыслили эти демоны, которые поднимают рога в твоих владениях? Как ты мог проявить привязанность к ублюдкам, которые делают тебя ненавистным в глазах других людей? Как ты мог надеяться укрепить свою власть, когда эти негодяи разрушают все, что ты построил? Как ты можешь так доверять нечестивцу и делать его своим близким другом? Неужели ты забыл: в Книге сказано, что рядом с нами не должно быть нечестивцев. Не делай таких людей своими чиновниками, оставь их для проклятий, ведь вся земля против них! Иначе она скоро содрогнется, и мы все погибнем. Обрати свой взгляд на другие земли, и ты увидишь, что повсюду к евреям относятся как к собакам и держат их отдельно. Ты должен выбрать другой путь, о принц, любимый своим народом, потомок королевского рода, превзошедший своих современников так же, как твои предки превзошли своих.
Когда я прибыл в Гранаду, то заметил, что все в руках евреев, они поделили между собой столицу и провинции. Всюду властвует кто-либо из этих проклятых. Он собирают налоги, веселятся, роскошно одеваются, в то время как вы, мусульмане, угрюмы и одеты в тряпье. Им известны все секреты государства, но ведь это большая ошибка – доверять предателям. Пока правоверные едят хлеб нищеты, они изысканно питаются во дворцах. Они вытеснили вас с вашего места, о, мусульмане, рядом с хозяином, но почему вы не противитесь им? Почему их терпите? Они убивают овец и быков на наших рынках, и вы едите без угрызений совести плоть животных, нечистых в наших глазах. Предводитель этих обезьян украсил свой дом инкрустациями из мрамора и построил там фонтаны, из которых течет самая чистая вода. И пока мы стоим у ворот, он глумится над нами и нашей религией. Великий Бог! Какой позор! Если бы я сказал, что он так же богат, как и ты, мой король, я бы сказал правду. Скорее убейте его и принесите его в жертву, жирного тельца. Не щадите его родственников и друзей, которые накопили огромные богатства. Возьмите их богатства. Вы имеете на них больше прав, чем они. Не думайте, что убить их – предательство. Нет! Настоящее предательство – позволять им занимать высокие должности. Они нарушили свои обязательства перед нами, так кто посмеет винить нас в том, что мы покарали клятвопреступников? Как можем мы процветать, если живем в тени, а евреи ослепляют нас блеском своей гордыни? В сравнении с ними мы презренны, и даже можно предположить, что это мы нечестивцы, а они – правоверные. Не позволяй им больше так с нами обращаться. Ты должен ответить перед нами за их поведение. Помни, что однажды тебе придется рассказать Богу, как ты с нами обращался».
Поэма не произвела впечатления на Бадиса, который безгранично доверял Иосифу, зато она повлияла на берберов. Они поклялись уничтожить евреев и устроили заговор, зачинщики которого распространили слух, что Иосиф продался Мутасиму, королю Альмерии, с которым Гранада в то время находилась в состоянии войны. Когда другие, более трезвые, менее доверчивые и не столь ослепленные страстями спрашивали, зачем Иосифу предавать принца, которого он полностью контролирует, заговорщики отвечали, что Иосиф задумал убить Бадиса и отдать его владения Мутасиму, от которого он впоследствии тоже избавится и займет трон. Едва ли стоит говорить, что это была всего лишь выдумка. Факт заключается в том, что берберы хотели свалить Иосифа и ограбить евреев, на богатства которых они уже давно взирали жадными глазами. Решив, что наконец им представилась удачная возможность, они взбунтовались и напали на королевский дворец, где прятался Иосиф. Чтобы избежать их слепой мести, Иосиф спрятался в угольном подвале, но его нашли, убили и привязали к кресту. Потом жители Гранады стали массово убивать других евреев, и жертвой их фанатичной ненависти стало более четырех тысяч человек. Это было в декабре 1066 года.
Глава 8
Смерть аль-Мутадида
Остальная мусульманская Испания была не спокойнее, чем юг. Везде шла напряженная борьба за фрагменты халифата, а теперь к тому же на севере начала подниматься волна, которая угрожала затопить все мусульманские государства полуострова.
Полвека христианские короли были слишком заняты своими проблемами, чтобы переходить в наступление. Но около 1055 года произошли перемены. Король Кастилии и Леона Фернандо I наконец почувствовал себя достаточно сильным, чтобы сразиться с сарацинами, которые – это представлялось очевидным – были не в том состоянии, чтобы активно сопротивляться. Удача наконец улыбнулась христианам. Теперь у них было то, чего не хватало их соперникам: воинственный дух и религиозный энтузиазм. Поэтому завоевания Фернандо были быстрыми и блестящими. В 1057 году он отобрал у Музаффара Бадахос, Визеу и Ламего, у короля Сарагосы – крепости, расположенные к югу от Дуэро, совершил серьезный набег на территорию Мамуна в Толедо и дошел до Алькала-де-Энареса. Жители этого города сообщили своему суверену, что, если он не поспешит им на помощь, им придется сдаться. Слишком слабый, чтобы отбить атаку врага, Мамун выбрал самый благоразумный курс: он предстал перед
Фернандо, предложил ему огромное количество золота, серебра и драгоценных камней и, следуя примеру правителей Бадахоса и Сарагосы, признал его сувереном.
Настала очередь аль-Мутадида. В 1063 году Фернандо сжег деревни на территории Севильи, и бессилие мусульманских государств было так велико, что аль-Мутадид, являвшийся, безусловно, самым могущественным сувереном в Андалусии, счел разумным последовать примеру Мамуна. Поэтому он посетил лагерь христиан, принес Фернандо богатые дары и попросил короля пощадить его владения. Фернандо, судя по всему, не знал ничего о коварстве и жестокости человека, с которым имел дело. Белые волосы и морщинистый лоб придавали аль-Мутадиду почтенный вид, хотя ему в ту пору было не больше сорока семи лет. Заботы и труды, излишества и, возможно, сожаления преждевременно состарили его. Поэтому едва ли стоит удивляться тому, что король Кастилии был тронут просьбами старца. Правда, он счел необходимым посоветоваться со знатью и епископами королевства. Он призвал их, чтобы обсудить условия, которые следует навязать аль-Мутадиду. Собрание решило, что король Севильи должен платить ежегодную дань и, кроме того, передать послам, которых Фернандо пошлет специально для этой цели, мощи святой Юсты, девственницы, ставшей мученицей еще при римских гонениях. Святые Юста и Руфина, покровительницы Севильи, отказались продавать глиняные сосуды для использования в жертвоприношениях идолам и разбили статую Венеры. Согласно традиции, они выпрямили башню Хиральда, наклонившуюся из-за землетрясения. Аль-Мутадид принял условия. Фернандо отвел свою армию и, вернувшись в Леон, отправил столичного епископа Альвитуса и епископа Асторги Ордоньо в Севилью.
Перед этими прелатами стояло две задачи, а именно привезти останки святой в Леон и урегулировать детали с выплатой дани. К сожалению, их попытки обнаружить место захоронения святой Юсты ни к чему не привели. «Это очевидно, братья мои, – сказал Альвитус коллегам, – что, если Господь не придет к нам на помощь, нам предстоит вернуться, не выполнив свою священную миссию. Так давайте попросим Господа о величайшей милости, подкрепив эту просьбу трехдневным постом и молитвой. Возможно, тогда он откроет нам, где спрятано сокровище, которое мы ищем». Христиане, как и было решено, провели три дня в посте и молитвах, что существенно ухудшило здоровье Альвитуса, который хворал, прибыв в Севилью. Утром четвертого дня Альвитус собрал своих спутников и обратился к ним: «Возлюбленные братья мои, давайте возблагодарим Господа, который в своей бесконечной милости сделал так, что наше путешествие не будет бесплодным. Небеса запрещают нам увозить отсюда мощи святой Юсты, но у нас будет дар ничуть не менее ценный – мощи святого Исидора, который был епископом этого города, словами и делами прославляя Испанию. Прошедшей ночью, братья мои, я хотел всю ночь наблюдать и молиться, но в какой-то момент сон сморил меня. И я увидел перед собой почтенную фигуру в одеждах епископа.
