Христиане – или мосарабы, как их в те времена звали, – пострадали больше. Факихи и население лелеяли против них еще более злобную ненависть. В большинстве городов были только небольшие общины христиан, но в провинции Гранада их было намного больше, и недалеко от столицы у них была очень красивая церковь, построенная около 600 года готом Гудилой. Эта церковь оскорбляла факихов самим фактом своего существования. Основывая свои действия, вероятно, на авторитете халифа Умара II, который пожелал, чтобы не осталось ни одной церкви, ни одной часовни, древней или современной, они издали фетву, требующую ее разрушения. Юсуф дал свое одобрение, и в 1099 году священное здание было разрушено до основания. Другие церкви, судя по всему, постигла та же участь. Факихи так сильно угнетали мосарабов, что те в конце концов обратились к королю Арагона Альфонсо за помощью. Тот согласился и в сентябре 1125 года выступил в поход с четырьмя тысячами рыцарей и их оруженосцами. Все они поклялись на Евангелии не покидать друг друга. Альфонсо не удалось достичь поставленной цели. Это правда, что он больше года разорял Андалусию, дошел до ворот Кордовы и одержал большую победу при Арнисоле, что к юго-западу от Лусены. Но главной целью его экспедиции был захват Гранады, а это не было сделано. После ухода арагонской армии мусульмане жестоко отомстили мосарабам. Десять тысяч христиан оказались за пределами их досягаемости, поскольку, зная, какая судьба их ожидает, они получили разрешение Альфонсо перебраться на его территории. Но те, кто остался, были лишены имущества и подверглись всяческим издевательствам. Многие попали в тюрьму или были казнены. Большинство, однако, было переправлено в Африку, где им пришлось выдержать ужасные страдания. В конце концов, в 1126 году они осели вблизи Сале и Мекинеса. Эта депортация была произведена согласно декрету, который кади Ибн-Рушд, дед знаменитого Аверроэса, получил от Али. Спустя одиннадцать лет имело место второе изгнание мосарабов, и в Андалусии остались только единицы.
Таким образом, многие классы нашли новое правительство жестоким и тираничным. Однако христиане, евреи, более либеральные мусульманские богословы, философы, поэты и ученые даже вместе составляли меньшинство нации. Это меньшинство, бесспорно, являлось важным, его нельзя было игнорировать, поскольку в него входили практически все люди, обладавшие какими-либо талантами, но оно никоим образом не являлось большинством населения. Чего ждало население? Спокойствия внутри страны, защищенности от внешних врагов, уменьшения налогов и роста благосостояния. Можно признать, что эти чаяния были реализованы во время правления Юсуфа и в первые годы правления его преемника. Поддерживался общественный порядок, торговые пути считались безопасными, страх удерживал кастильцев от набегов в Андалусию. Да и правительство сначала не вводило незаконный налог – как мы уже видели, евреи возместили дефицит мусульманского бюджета. Однако утверждение одного хрониста, что к дополнительным налогам не прибегали, нельзя принять, поскольку известно, что по крайней мере один раз Юсуф попытался ввести военный налог – его назвали ma’una, или помощь. Жители Альмерии, никогда не выказывавшие склонности к Альморавидам, отказались его платить, и городской кади Абу Абдуллах ибн аль-Фарра так ответил на упрек Юсуфа: «Ты винишь меня, господин, за то, что я не заставил моих сограждан платить ma’una, и утверждаешь, что его законность, по мнению кади и факихов Марокко и Андалусии, опирается на авторитет Умара, сподвижника пророка, похороненного рядом с ним, справедливость которого никогда не подвергалась сомнению. Я отвечаю тебе, эмир мусульман, что ты не сподвижник пророка, ты не будешь похоронен рядом с ним, и я не уверен, что твоя справедливость никогда не подвергалась сомнению. Если кади и факихи ставят тебя на один уровень с Умаром, им придется ответить перед Богом за свою дерзость. Более того, Умар не требовал этого взноса, пока не поклялся в мечети, что в казне не осталось ни одного диргема. Если ты можешь сделать то же самое, то имеешь право требовать помощи, если нет, то и права такого у тебя нет». Нам неизвестно, насколько повлияла эта высказанная критика на Юсуфа. Известно только, что при Али незаконные налоги были частично восстановлены: хронист упоминает, что некоторые христиане использовались этим принцем для сбора maghram. Это слово обычно используется для обозначения налогов, не предписанных Кораном. Согласно достойным доверия трудам географа Идриси, Альморавиды обложили налогами, по крайней мере в столице, почти все товары. В любом случае налогообложение было ниже, чем при андалусских принцах, и этот факт, а также всеобщее спокойствие, внесли существенный вклад в рост народного благосостояния. Был достигнут довольно высокий уровень жизни. Хлеб был дешев, да и овощи стоили всего ничего.
Поэтому в целом народ не был разочарован, если, конечно, он не рассчитывал, что Альморавиды одержат решающую победу над христианами и восстановят могущество и блеск мусульманской Испании, которыми она наслаждалась при Абд-ер-Рахмане III, Хакаме II и Альманзоре. Обстоятельства благоприятствовали завоеваниям. После смерти Альфонсо IV в 1109 году христианская Испания надолго погрузилась в пучину гражданских войн, однако Альморавиды не воспользовались шансом. Все их попытки захватить Толедо оказались тщетными. Они захватили несколько второстепенных городов, но все их успехи уравновесились утратой в 1118 году Сарагосы.
Благоприятные результаты революции оказались в конце концов временными. Управленцы, военачальники и солдаты вырождались с удивительной быстротой. Генералы Юсуфа, высадившись в Испании, были хотя и неграмотными, но благочестивыми, храбрыми и честными людьми, привыкшими к простой жизни пустыни. Но, обогатившись дарами Юсуфа, они быстро утратили все свои достоинства и с тех пор посвящали все свое время удовольствиям и наслаждениям богатством. Андалусская цивилизация была для них совершенно новым зрелищем. Устыдившись своего варварства, они стали подражать принцам, которых свергали с тронов. Однако их неуклюжие попытки усвоить вкус и утонченность андалусцев оказались, как и следовало ожидать, неудачными.
Они называли себя покровителями литературы, и им нравились похвалы в стихах и посвящениях; но их старания угнаться за культурой оставались нелепыми и безвкусными. Иными словами, они остались наполовину варварами и научились успешно подражать только самым плохим чертам андалусской цивилизации. Родственник Али – Абу Бакр ибн Ибрагим, бывший правителем сначала Гранады, а потом Сарагосы, был одним из военачальников, которые пытались, хотя и без особого успеха, «обандалузиться» – если, конечно, такое выражение допустимо. Он родился в Сахаре и был воспитан в строгости, однако в Сарагосе он забыл, чему его учили в юности, и стал подражать компанейским монархам бени Худ. Выпивая со своими собутыльниками, он всегда надевал королевские одежды и корону. Бени худ считались покровителями философии. Двое из них – Муктадир и Мутамин – даже имели письменные труды по этой науке. Абу Бакр не мог не последовать их примеру. Не думая о том, что скажут его родственник Али и факихи, он выбрал в друзья человека, чье имя благочестивые люди старались не упоминать – или произносили его с ужасом. Этот человек не верил Корану и всем откровениям. Речь идет об известном философе Ибн-Бадже. Войско Абу Бакра было настолько возмущено, что многие солдаты дезертировали. Впрочем, и сами солдаты деградировали так же быстро, как и офицеры. Пренебрежительное высокомерие по отношению к андалусцам и малодушие на поле боя стали их главными чертами. Их трусость стала так велика, что Али пришлось преодолеть свое отвращение к христианам и взять в армию тех, кого его адмирал Ибн-Маймун – подлинный охотник за головами – привез из Галисии, Каталонии, Италии и Византийской империи. Они были практически те же самые, что прежние славяне. Но все же Альморавиды относились к андалусцам как к покоренной стране и брали все, что хотели – имущество людей или их жен. Правительство было бессильно. Его слабость была достойной сожаления. Факихи передали власть женщинам или, по крайней мере, разделили ее с ними. Али управляла его супруга Камар; другие дамы вили веревки из высокопоставленных чиновников, и, удовлетворив их жадность, можно было купить себе полную свободу действий. Даже бандиты могли рассчитывать на безнаказанность, если могли купить протекцию этих дам. Официальные должности раздавали тоже женщины, и потому их, как правило, занимали самые некомпетентные люди. Вся администрация стала малопочтенной и нелепой. Армия и народ высмеивали ее, когда сегодня отменялись приказы, данные только вчера. Знать начала грезить о троне, заявляя, что может править лучше, чем Али, который мог только молиться и поститься.
