Соответственно, Юсуф, добравшись до Кордовы, решил начать переговоры и направил трех своих друзей в Торрокс – Обайду (Убайду), вождя кайситов, чье влияние уступало только влиянию Сумайля, Халида, секретаря Юсуфа, и Ису, вольноотпущенника Омейядов и казначея армии. Послам дали поручение подарить принцу богатые одежды, двух коней, двух мулов, двух рабов и тысячу золотых монет. Послы тронулись в путь с этими дарами, но на границе провинции Реджио Иса, хотя и вольноотпущенник Омейядов, но человек искренне привязанный к Юсуфу, сказал своим спутникам:
– Я крайне удивлен, что такие люди, как Юсуф, Сумайль и вы, могут действовать столь безрассудно. Неужели вы настолько простодушны и считаете, что, если Абд-ер-Рахман отвергнет предложения Юсуфа, он позволит нам увезти эти дары обратно в Кордову?
Предостережение Исы показалось спутникам обоснованным, и они оставили его на границе вместе с дарами, пока Абд-ер-Рахман не примет предложенные ему условия.
Прибыв в Торрокс, два посла обнаружили деревню и замок, полные солдат. Люди Омейядов, так же как йемениты Дамаска, Иордана и Киннисрина, стекались туда толпами. Получив аудиенцию – их принял принц, окруженный узким кругом придворных, среди которых почетное место занимал Обайдаллах, – они разъяснили цель своего прибытия. Они сказали, что Юсуф, исполненный благодарности за доброту, которую его славный прадед Окба ибн Нафи неизменно видел со стороны Омейядов, хотел бы иметь хорошие отношения с Абд-ер-Рахманом, при условии что принц не станет претендовать на эмират, а только на владения, ранее принадлежавшие халифу Хишаму в Испании. Они также сообщили, что эмир предлагает ему руку своей дочери и большое приданое, а также что эмир послал ему богатые дары, которые вскоре доставят, и, если Абд-ер-Рахман пожелает посетить Кордову, его ждет теплый прием.
Эти предложения показались вольноотпущенникам вполне приемлемыми. Их первый энтузиазм слегка ослаб – они поняли, что йемениты, хотя и готовы атаковать их соперников, обескураживающе равнодушны к делу претендента и, учитывая все соображения, предпочли не ссориться с Юсуфом. И послам был дан следующий ответ: «Ваши предложения представляются нам привлекательными. Юсуф может быть уверен, что наш патрон прибыл в Испанию не для того, чтобы оспаривать у него эмират, а чтобы потребовать земли, принадлежащие ему по праву наследования».
Сам принц, безусловно, видел дело совсем в другом свете. Его честолюбие не могло удовлетвориться положением богатого землевладельца, которое ему предлагали. Но он пока еще не чувствовал твердой почвы под ногами и был целиком зависим от сторонников. Поэтому он держался скромно, даже униженно, и не стал оспаривать это решение – только робко молчал. Не слишком внимательный наблюдатель мог бы решить, что претендент просто глуп или же находится под полным влиянием Обайдаллаха.
– Я передаю письмо эмира, и вы увидите, что оно подтверждает все нами сказанное.
Принц взял письмо и, передав его Обайдаллаху, предложил зачитать вслух. Это письмо, составленное Халидом – секретарем Юсуфа, было написано элегантным слогом и украшено цветистыми эпитетами, свойственными арабской речи. Когда Обайдаллах дочитал его до конца, принц со своей обычной проницательностью возложил всю ответственность на плечи друга.
– Будь добр, ответь на это письмо, – сказал он. – Тебе известны мои взгляды на этот счет.
Не могло быть никаких сомнений касательно смысла ответа: Обайдаллах от имени своего патрона принял предложения Юсуфа без всяких условий, и принц уже смирился с грустной необходимостью пожертвовать своими честолюбивыми планами, когда неуместная шутка Халида положила конец переговорам и возродила надежды Абд-ер-Рахмана.
Халид не был арабом. Он принадлежал к одному из покоренных народов и был испанцем. Его родители были христианскими рабами, но, как и многие его соотечественники, его отец отрекся от христианства. Он стал мусульманином, принял имя Зияд, и, в награду за обращение, его хозяин Юсуф освободил раба. Явившись во дворец своего покровителя, юный Халид, которого природа наделила выдающимся умом и способностями к интеллектуальному труду, всю свою немалую энергию использовал для учебы и в конце концов достиг столь глубоких знаний арабской литературы и так виртуозно владел письмом, что Юсуф назначил его своим секретарем. Это была большая честь для юноши, но эмиры издавна гордились, если имели в секретарях образованных людей, хорошо знавших арабскую и древнюю литературу. Благодаря такому положению Халид вскоре приобрел большое влияние на слабого Юсуфа, который постоянно испытывал неуверенность в себе и ему требовалась руководство более сильного человека. Поэтому в отсутствие Сумайля именно Халид диктовал эмиру решения. Арабы завидовали ему за способности и влияние и дружно презирали за низкое происхождение. Халид отвечал этим грубым воинам презрением на презрение. Заметив робость, с которой престарелый Обайдаллах, для которого меч был привычнее, чем перо, начал отвечать на его элегантное письмо, он вознегодовал. Халиду было свойственно непомерное тщеславие образованного человека. По его мнению, принц не должен был поручать ответ на его великолепное письмо столь необразованному и невежественному человеку, незнакомому с лингвистическими изысками. На его губах появилась насмешливая улыбка, и он высокомерно заявил:
– Твои подмышки сильно вспотеют, Абу Осман, от стараний ответить на такое письмо.
Услышав столь возмутительную грубость от презренного испанского выскочки, Обайдаллах, по природе вспыльчивый, впал в ярость.
– Лжец! – выкрикнул он. – Мои подмышки не вспотеют, потому что на твое письмо никогда не будет ответа. – Произнеся эти слова, он швырнул в лицо Халиду письмо и нанес ему сильный удар в голову. – Схватите этого человека, – приказал он стражникам, – и закуйте его в цепи.
Солдаты подчинились, и Обайдаллах добавил, обращаясь к принцу:
– Это наш первый шаг к победе. Этот человек – источник мудрости Юсуфа. Без него эмир бессилен.
Другой эмиссар, Обайд, вождь касситов, дождавшись, когда ярость Обайдаллаха уменьшится, сказал:
– Молю тебя, вспомни, Абу Осман, что Халид – посол и в качестве такового неприкосновенен.
– Все совсем не так, господин, – спокойно ответствовал Обайдаллах. – Посол – это ты. Иди с миром. Что касается этого человека, он агрессор и заслужил наказание. Он – ренегат, сын низкорожденной шлюхи.
Отметим, что арабское слово ildje означает и «ренегат», и «христианин».
Таким образом, из-за тщеславия Халида и вспыльчивости Обайдаллаха переговоры были сорваны. Но Абд-ер-Рахман, посчитав, что судьба благоприятствует его тайным планам, ни о чем не сожалел.
Когда Обайд, которого Обайдаллах уважал, как главу благородного и могущественного арабского рода, отбыл, а Халид был брошен в темницу, вольноотпущенники вспомнили слова о подарках, находившихся в пути, и захотели их получить. Ведь Юсуфу только что была практически объявлена война, а значит, все подарки являются их законной добычей. Тридцать всадников поскакали в указанное место, но Иса был вовремя предупрежден и успел отбыть, естественно забрав с собой все подарки, предназначенные для принца Абд-ер-Рахмана. И всадники вернулись ни с чем. За это Абд-ер-Рахман так и не простил Ису, хотя тот всячески старался убедить принца, что, являясь слугой Юсуфа, он должен был защищать интересы хозяина.
