В 806 году, во время отсутствия Хакама в столице, – он отправился подавлять восстание в Мериде – население Кордовы снова восстало. Ситуация стала тревожной, и султану пришлось возвращаться в столицу в большой спешке. Мятеж был подавлен, а его главные защитники – обезглавлены или распяты.
Если эти массовые казни недостаточно устрашили население Кордовы, ужасная судьба обитателей Толедо показала им, что Хакам, по природе мягкий человек, все больше ожесточается из-за мятежных настроений подданных и не брезгует ни широкомасштабными убийствами, ни предательством, чтобы только подавить бунтовщиков.
Толедо, бывшая столица вестготского королевства, оставалась, благодаря своей былой славе, обширным знаниям духовенства и влиянию митрополитов, королевским городом – Urbs regia, по выражению Исидора Бежского, – в глазах покоренных народов. Они считали его – и в политическом аспекте, и в духовном – самым важным городом Испании. В нем было совсем немного арабов и берберов, потому что захватчики старались селиться в окрестных поместьях беглой знати, а не в самом городе. Пылкие и отважные горожане отличались такой горячей любовью к свободе, что, по мнению одного арабского хрониста, «никогда не были подданными ни одного монарха». Поэт Гарбиб, выходец из семьи ренегатов, пользовался большой популярностью и поддерживал священный огонь в своих поэмах и беседах. Даже сам султан его побаивался. При жизни Гарбиба Хакам не осмеливался принимать меры против Толедо. Но после смерти поэта султан рассказал Амрусу, ренегату из Уэски, о своих намерениях в отношении мятежных жителей Толедо. Он сказал: «Только ты можешь помочь мне наказать этих мятежников. Они наверняка откажутся принять своим правителем араба, но станут приветствовать тебя, как представителя их расы». Его ужасный план Амрус полностью одобрил и обещал выполнить. Этот человек, слуга своего честолюбия, легко отметал и религиозные, и моральные соображения. Желая заручиться поддержкой султана, он был готов пожертвовать своими соотечественниками. Позже, плененный идеей основать княжество под франкским протекторатом, он предал султана сыну Карла Великого.
В 807 году Хакам назначил Амруса правителем Толедо. Одновременно он отправил послание горожанам. Оно начиналось так: «Идя вам навстречу, что показывает нашу неустанную заботу о ваших интересах, я не стал давать вам правителя из числа своих людей, а выбрал вашего соотечественника». Амрус, со своей стороны, использовал все средства, чтобы завоевать доверие и уважение людей. Изображая горячую поддержку национальному делу, он не упускал возможности заявить о своей непримиримой ненависти к султану из Омейядов и арабам в целом. Почувствовав, что население на его стороне, он однажды сказал городской знати: «Мне хорошо известны причины ссор, часто возникавших между вами и вашими правителями. Я знаю, что солдаты, расквартированные в ваших домах, нередко нарушали в них мир и были источником недовольства. Всего этого можно избежать, если вы разрешите мне построить на окраине города замок, который будет служить казармой для войск. Так вы избавитесь от их досаждающих действий».
Безоговорочно доверяя своему соотечественнику, жители Толедо не только согласились с его предложением, но и высказали пожелание, чтобы замок был построен в центре города. Когда строительство завершилось, Амрос перевел туда свои войска и сообщил об этом Хакаму. А тот, не теряя времени, велел одному из военачальников на границе вызвать подкрепление под предлогом того, что враг угрожает наступлением. Военачальник подчинился, и войска из Кордовы и других городов выступили в поход под командованием трех визирей и принца короны Абд-ер-Рахмана, которому тогда едва исполнилось четырнадцать лет. Одному из людей вручили письмо, которое следовало передать визирям только на аудиенции у Амруса.
Когда армия достигла окрестностей Толедо, ей сообщили, что враг отступил. Амрус намекнул городской знати, что, в порядке любезности, они должны сопровождать его и выразить уважение кронпринцу. Аристократы так и поступили. Но пока юный принц беседовал с ними и всячески пытался снискать их расположение своей сердечностью, Амрус имел личную беседу с визирями, которые как раз получили письмо султана. В этом послании содержались подробные инструкции, смысл которых будет ясен впоследствии. Приказы Хакама были выполнены с максимальной точностью.
Вернувшись к толедской знати, Амрус обнаружил, что люди восхищены обходительностью принца. Люди единодушно решили, что следует пригласить юного Абд-ер-Рахмана почтить своим присутствием их город. Его визит непременно упрочит дружеские связи, существующие между султаном и жителями Толедо. Горожане пребывали в эйфории. Горизонт представлялся им совершенно безоблачным. Султан сделал их правителем испанца, обеспечил им свободу, которой они так долго добивались, а дружелюбие Абд-ер-Рахмана давало им надежду на то, что после восхождения на трон он станет проводить тот же курс, что его отец. Короче говоря, представители знати пригласили Абд-ер-Рахмана погостить в городе. Принц вначале заколебался, потому что отец советовал ему не проявлять слишком большой активности, но в конце концов позволил себя уговорить. Его проводили в замок, и он немедленно отдал распоряжение готовиться к пиршеству, которое должно было состояться на следующий день. Соответственно, приглашения были разосланы всем лицам – в городе и окрестностях, – имеющим большие богатства или знатное происхождение.
На следующее утро гости собрались у замка. Им не позволили войти всем вместе – пропускали только по одному, а коней уводили к задней двери, где им предстояло дожидаться хозяев. Во внутреннем дворе был выкопан большой ров, откуда брали глину, использованную при возведении замка. Рядом стояли палачи, и, как только входил очередной гость, меч опускался. Отметим, что этот жестокий план имел прецедент. В 611 году персидский царь, пожелавший отомстить темимитам, совершил нечто подобное. Бойня продолжалась в течение нескольких дней, и невозможно точно сказать, сколько людей было убито в тот день, вошедший в историю как День рва. Одни историки утверждают, что там погибло семьсот человек, другие – пять тысяч.
Солнце уже было высоко в небесах, когда лекарь, не видевший, чтобы кто-то из гостей выходил из замка, почувствовал тревогу. Он спросил у людей, собравшихся у входа и терпеливо ожидавших своей очереди, что случилось с теми, кто вошел в замок уже давно. Ему сказали, что они, должно быть, ушли через другие двери. «Странно, – сказал лекарь. – Я много часов ждал у задней двери, но оттуда никто не выходил». Потом его взгляд упал на дымку, поднявшуюся над крепостным валом, и он закричал: «Горе мне! Этот запах идет не от приготовления пищи, а от крови ваших убитых братьев!»
Толедо охватил ступор. Город в одночасье лишился своих самых богатых и благородных жителей, и в нем не нашлось человека, способного отомстить за День рва.
Глава 4
Хакам I
Бойня в Толедо произвела такое сильное впечатление на ренегатов Кордовы, что они хранили спокойствие в течение семи лет. Но в конце этого периода урок трагедии немного забылся, тем более что Толедо снова сбросил ярмо. В столице ренегаты и факихи, которые с каждым днем все больше сближались и подбадривали друг друга, стали проявлять беспокойство под кнутом хозяина. Султан, похоже, был настроен доказать им, что мятеж неосуществим. Он окружил город фортификационными сооружениями, которые теперь господствовали над ним, и постоянно увеличивал количество конных телохранителей, которых все называли немыми (mutes), поскольку они были неграми или другими иностранными рабами, ни слова не знавшими по-арабски. Но только такие меры оказались скорее провокационными, чем силовыми. Ненависть, испытываемая недовольными, все чаще проявлялась и в словах, и в делах, особенно на южных окраинах, где жило не менее четырех тысяч теологов – учителей и студентов. Горе солдатам, которые осмеливались в одиночку или маленькими группами появиться на узких извилистых улочках этого района. Их оскорбляли, били и даже убивали без всякой жалости. Даже монарх подвергался оскорблениям. Когда муэдзин с минарета объявил о наступлении часа молитвы, Хакам, в обязанности которого входило посещение мечети и выполнение привычных религиозных функций, слышал из толпы голоса: «Иди, помолись, пьяница!» Оскорбления раздавались регулярно, но властям никогда не удавалось найти зачинщиков. Однажды в мечети некий человек из низших классов рискнул оскорбить султана в лицо, и толпа стала аплодировать смутьяну. Хакам, удивленный и разгневанный тем, что его королевское достоинство посмели унизить, приказал казнить десятерых зачинщиков и вернул десятину, упраздненную его отцом. Но только ничто не могло сломить гордость и упорство жителей Кордовы. Народные трибуны продолжали подогревать их страсти. В столицу вернулся Яхья, который проповедями и даже одной только магией своей славы усиливал и направлял движение. Приближался кризис, и случай неожиданно ускорил его начало.
