Тем не менее, хотя Зириаб имел настолько большое влияние на Абд-ер-Рахмана, что люди направляли именно музыканту петиции, предназначенные для ушей султана, он никогда не старался вмешиваться в политику. Он слишком хорошо знал мир, чтобы не осознавать, что обсуждать дела государства, интриговать или вести переговоры, когда идет подготовка к празднику, – дурной тон. Такие дела он оставлял султанше Таруб и евнуху Насру. Таруб была хладнокровной своекорыстной женщиной, прирожденной интриганкой, одолеваемой жаждой богатства. Золото она ценила превыше всего. Она продавала не свою любовь – таким женщинам это чувство было неведомо, а обладание ею, иногда за ожерелье сказочной стоимости, иногда за мешки денег, которые муж оставлял у ее дверей, если она отказывалась его впустить. Эта безжалостная, алчная и коварная женщина удивительно соответствовала вероломному и жестокому Насру. Сын испанца, даже не умевший говорить по-арабски, евнух ненавидел христиан с силой, на которую способен только отступник. Вот какие разные люди уживались при дворе Кордовы. Что касается страны, спокойствия в ней не было. В провинции Мурсия шла война, длившаяся семь лет, между йеменитами и маадитами. Мерида пребывала в состоянии хронического мятежа: христиане города связались с Людовиком Благочестивым и действовали совместно с ним. В Толедо шло восстание, а в соседних районах – полномасштабная жакерия.
Через несколько лет после печально известного Дня рва жители Толедо снова обрели независимость и уничтожили замок Амруса. Чтобы получить этот приз, Хакам снова прибег к военной хитрости. Выйдя из Кордовы под предлогом набега на Каталонию, он разбил лагерь в районе Мурсии. Узнав от лазутчиков, что обитатели Толедо абсолютно уверены, что им ничего не угрожает, и даже не запирают ворота на ночь, он со своим войском неожиданно появился у стен и, обнаружив ворота открытыми, занял город без боя. Затем солдаты начали поджигать все дома в верхней части города. Один из этих домов принадлежал молодому ренегату по имени Хашим. Этот человек добрался до Кордовы в состоянии полной нищеты. Чтобы прокормиться, он работал кузнецом, а немного позже, горя желанием отомстить за все зло, причиненное ему и его согражданам, он вступил в сговор с ремесленниками Толедо и покинул Кордову. Вернувшись в свой родной город, он возглавил население, и в 829 году солдаты и приверженцы Абд-ер-Рахмана II были изгнаны. Банда Хашима стала захватывать территории, грабя и сжигая деревни, в которых жили арабы и берберы. Мародеры довольно быстро стали грозной силой. В их ряды со всех сторон вливались ремесленники, крестьяне, рабы, авантюристы самого разного толка. По приказу Абд-ер-Рахмана правитель пограничных территорий выслал против них отряд, но солдаты получили отпор, и целый год кузнец продолжал безнаказанно разорять территории. Наконец правитель, получивший подкрепление и строгий выговор от султана за бездействие, возобновил наступление, на этот раз достигнув некоторого успеха. После столкновения, продолжавшегося несколько дней, банда лишилась главаря и была разогнана.
Но Толедо остался непокорным. В 834 году султан приказал принцу Омайе осадить город, но жители Толедо настолько успешно отразили атаку, что Омайя, разорив окружающую местность, был вынужден снять осаду и вернуться в Кордову. Жители Толедо, увидев, что враг отступает, пожелали напасть на него с тыла. Но Омайя оставил в районе Калатравы отряд под командованием ренегата по имени Майсара. Тот, обнаружив намерения толедцев, устроил засаду. Подвергшись внезапному нападению, толедцы потерпели поражение. Согласно традиции, солдаты Майсары принесли своему командиру головы павших в бою противников. Однако любовь к своим согражданам еще не умерла в сердце ренегата. При виде отрубленных голов его патриотические чувства вспыхнули с новой силой. Горько упрекая себя за союз с угнетателями своей страны, он через несколько дней умер от горя и стыда.
Тем не менее, хотя султан время от времени наносил некоторый ущерб Толедо, пока в стенах города царило согласие, подчинить его себе он не мог. К несчастью, согласию пришел конец. Нам неизвестно, что произошло в городе, но более поздние события 873 года дают основания полагать, что между христианами и ренегатами произошла ссора. Высокопоставленный житель Толедо по имени Ибн Мухаджир, судя по всему, ренегат, в 836 году покинул город вместе со своими сторонниками и предложил услуги коменданту Калатравы. Их с радостью приняли. По совету этих дезертиров было решено блокировать город и заморить его голодом. Осада была поручена принцу Валиду, брату султана. Осада длилась уже год, и в городе вовсю свирепствовал голод, когда прибыл гонец с флагом перемирия от арабского генерала. Он посоветовал толедцам сдаться, указав, что очень скоро они будут вынуждены это сделать и будет для них же лучше капитулировать, пока еще есть возможность получить благоприятные условия. Горожане отказались. К несчастью для них, гонец стал свидетелем не только их отваги, но также нужды и слабости. По возвращении он посоветовал немедленно начать штурм города. Валид последовал совету, и 16 июня 837 года Толедо был взят штурмом. Более восьми лет город наслаждался независимостью. Хронисты не сообщили нам, как султан обращался с жителями. Известно только, что Абд-ер-Рахман потребовал заложников и восстановления замка Амруса.
В последние годы правления Абд-ер-Рахмана христиане Кордовы попытались устроить необычное восстание. К нему мы теперь перейдем.
Латинские хронисты середины IX века дают нам много информации как относительно самого восстания, так и об образе жизни, чувствах и верованиях христиан Кордовы. Мы попытаемся воссоздать самые интересные подробности.
Глава 6
Евлогий и Флора
Из христиан Кордовы многие – причем самые просвещенные – не жаловались на свою судьбу. Их не подвергали гонениям, они могли свободно отправлять свои религиозные обряды и были вполне довольны. Одни служили в армии, другие имели доходные должности при дворе или в дворцах богатой арабской знати. Они даже следовали примеру своих хозяев – создавали гаремы и предавались разным восточным порокам.
Очарованные волшебством арабской литературы, люди со вкусом презирали латинских авторов и писали только на языке захватчиков. Современный писатель Альваро, более патриотично настроенный, чем другие его сограждане, горько об этом сожалеет. «Многие из моих единоверцев читают арабские стихи и легенды, изучают произведения арабских богословов и философов, но не для того, чтобы опровергать их, а чтобы научиться изящно и правильно говорить на арабском языке. Где теперь найдется хоть один, кто читает латинские комментарии к Священному Писанию? Кто среди них изучает Евангелия, пророков и апостолов? Увы, христианские юноши, которые выделяются своими способностями, знают только язык и литературу арабов, читают и ревностно изучают арабские книги, тратят огромные суммы, чтобы собрать для себя большие библиотеки, и во весь голос восхваляют эту литературу. А если им говорить о христианских книгах, они с презрением заявляют, что книги эти недостойны их внимания. О, горе! Христиане позабыли свой язык, и едва ли найдется один на тысячу, способный написать знакомому сносное латинское письмо. Зато нет числа тем, кто умеет выражаться по-арабски в высшей степени изящно и сочиняет стихи с большим искусством, чем сами арабы». Заметим, что христианство сумело отомстить, когда кардинал Хименес устроил публичное сожжение 80 тысяч арабских книг и арабский язык был предан анафеме, как «грубый язык презренной нации еретиков». Склонность к арабской литературе и почти повсеместное отрицание латыни, в конце концов, не были удивительными. Труды великих поэтов Античности не были известны в Кордове. «Энеида» и Сатиры Горация и Ювенала были новыми для кордовцев, когда Евлогий привез их из Наварры в 848 году. Теологические трактаты не имели привлекательности для мирян, и современная литература демонстрировала все признаки упадка. Латинские стихи еще писали, но правила долготы слога были забыты. Она приняла форму рифмованных стихов, где соблюдалось только ударение, да и стиль был небрежным и претенциозным.
