Христиане не могли не почувствовать удовлетворения, когда исполнилось пророчество Перфекта. Не прошло и года, как Насра настигла внезапная и ужасная смерть. Могущественный евнух пал жертвой собственного коварства. Султанша Таруб пожелала сделать своего сына Абдуллаха наследником трона, в ущерб Мухаммеда, который, хотя и был старшим из сорока пяти сыновей Абд-ер-Рахмана, был рожден ему другой женой по имени Бахайр. Несмотря на то что она имела большое влияние на мужа, Таруб в этом деле не преуспела. Тогда она обратилась к Насру, который, как ей было хорошо известно, лютой ненавистью ненавидел Мухаммеда. Она попросила его избавить ее и от мужа, и от сына Бахайр. Евнух дал обещание исполнить ее желание и, поразмыслив, решил начать с отца. Он обратился к лекарю Харрани, который прибыл в Кордову с Востока и быстро завоевал репутацию и состояние, продавая тайное средство от внутренних болезней, за каждую склянку которого просил заоблачную сумму – пятьдесят золотых монет. Наср спросил лекаря, окажет ли он ему любезность, и тот ответил, что это его главное желание. Тогда евнух дал ему сто золотых монет и попросил приготовить смертельный яд, известный под названием bassun-al-moluk.
Харрани понял, что замыслил Наср. Разрываясь между страхом перед совершением преступления, коим, безусловно, является отравление монарха, и опасением вызвать гнев могущественного евнуха, лекарь послушно приготовил яд и послал его Насру, но одновременно передал султану через одного из обитателей гарема, чтобы тот ни в коем случае не пил никаких напитков, предложенных ему евнухом. Наср в должное время предстал перед хозяином и, услышав, что султан жалуется на плохое самочувствие, посоветовал суверену лекарство, о котором узнал от знакомого лекаря.
– Я принесу его тебе завтра утром, – сказал он, – потому что его надо принимать на голодный желудок.
На следующий день евнух принес пузырек со снадобьем. Монарх, рассмотрев пузырек, задумчиво проговорил:
– Возможно, это средство опасно. Попробуй его сначала ты.
Потрясенный Наср не посмел, однако, ослушаться, не выдав своих преступных намерений, и проглотил снадобье. Он надеялся, что у Харрани есть противоядие. При первой же возможности Наср покинул дворец, разыскал лекаря, рассказал ему о случившемся и попросил противоядие. Лекарь прописал ему козье молоко. Но было уже слишком поздно. Яд выжег его внутренности, и Наср в страшных мучениях скончался.
Христианские священники не знали, что случилось во дворце. Однако им стало известно, что Наср внезапно умер, и ходили слухи, что он был отравлен, но больше они ничего не знали. Представляется, что придворные постарались замять это дело, поскольку в заговоре были замешаны высокопоставленные лица. Нам стало известно о нем из разоблачительных откровений одного их людей Омейядов, писавшего в то время, когда обо всем происшедшем уже можно было говорить свободно, потому что все участники заговора были мертвы. Христианские священники, однако, узнали достаточно, чтобы использовать информацию в своих интересах. Главное, что предсказание Перфекта, известное очень многим христианам и мусульманам, исполнилось.
Вскоре после этих событий христианское сообщество было взбудоражено сообщением о жестоком и несправедливом обращении некоторых мусульман с христианским купцом по имени Джон. Это был совершенно безобидный человек, и ему даже в голову не приходило, что он может стать мучеником за дело Христа. Преданный своей работе, он стал весьма состоятельным человеком, и, зная, что христианское имя – не лучшая рекомендация для покупателей-мусульман, он взял за правило, расхваливая свои товары, поминать имя пророка. «Клянусь пророком, мои товары отменного качества! Клянусь пророком, да будет Господь к нему милосерден, вы нигде не найдете лучше, сколько ни ищите!» Такая реклама вошла у него в привычку, и в течение долгого времени ему не о чем было жалеть. Однако его конкуренты, к которым покупатели захаживали не так часто, завидовали процветанию Джона. Поэтому они никогда не упускали шанса причинить ему вред. Однажды, услышав, как он привычно поминает Мухаммеда, они сказали ему:
– Имя нашего пророка у тебя постоянно на языке. Наверное, ты стараешься, чтобы те, кто тебя не знает, посчитали тебя правоверным. Невозможно слушать, как ты постоянно поминаешь Мухаммеда, всякий раз говоря ложь.
Джон запротестовал, говоря, что он действительно использовал имя Мухаммеда, но вовсе не желал обидеть мусульман. Наконец, когда дискуссия накалилась, он крикнул:
– Я больше никогда не произнесу имя вашего пророка, и да будет проклят всякий, кто его назовет!
Едва у него вырвались эти слова, как мусульмане схватили его и потащили к кади, крича, что он богохульник. На допросе у кади Джон утверждал, что не имел намерения кого-то оскорбить и что обвинение против него выдвинули конкуренты, завидующие его торговым успехам. Кади, который должен был отпустить Джона, если верил в его невиновность, или приговорить к смерти, если считал его виновным, не сделал ни того ни другого. Он избрал средний путь и приговорил Джона к четырем сотням ударов плетью – к большому разочарованию толпы, требовавшей смертной казни. Джон выдержал экзекуцию. Затем его посадили на осла – лицом к хвосту – и провезли по улицам города. Рядом с ним шел глашатай и выкрикивал: «Такое наказание следует тому, кто смеет насмехаться над пророком!» После этого Джона заковали в цепи и бросили в тюрьму. Когда Евлогий спустя несколько месяцев навестил его, на теле несчастного все еще были видны шрамы от плети. Прошло всего несколько дней, и христианские фанатики начали действовать. Они уже давно упрекали себя за бездеятельность, и теперь их целью была смерть от рук нехристей. Они стремились к этой цели, единственно чтобы оскорбить Мухаммеда. Пример показал монах Исаак. Уроженец Кордовы, сын благородных и богатых родителей, Исаак получил хорошее образование. Он отлично знал арабский язык и еще юношей был назначен секретарем – katib – Абд-ер-Рахмана II. Однако в возрасте двадцати четырех лет его неожиданно стали мучить угрызения совести. Дело кончилось тем, что он покинул двор, отказался от ожидавшей его блестящей карьеры и поселился в монастыре Табанос, который на собственные деньги построил его дядя Иеремия к северу от Кордовы. Окруженный неприступными горами и непроходимыми лесами монастырь, где дисциплина была намного строже, чем в других местах, по праву считался очагом фанатизма. В этом убежище Исаак нашел своего дядю, тетю Элизабет и еще нескольких родственников – все они с упоением предавались аскетизму. Сила примера, уединение в диком и мрачном окружении, посты, бдения, молитвы, умерщвление плоти, тщательное изучение жизнеописаний святых – все это сделало из молодого монаха настоящего фанатика, почти безумца, свято верившего, что должен принести себя в жертву ради Христа. Приняв решение, он отправился в Кордову, предстал перед кади и сообщил:
– Я хочу принять твою веру. Не соблаговолишь ли ты дать мне соответствующие инструкции?
– С радостью, – ответствовал кади. Он не мог упустить возможность обратить христианина в свою веру и потому сразу начал пространно рассказывать о доктринах мусульманства.
Но в середине рассказа монах перебил его словами:
