У солдат султана был еще один повод радоваться. Ибн-Хафсун пожелал укрепиться в замке и выдержать осаду. Но контингент из Эсихи объявил, что долг призывает его вернуться в свой город, который, возможно, подвергнется осаде Абдуллаха. Ибн-Хафсун не пожелал их отпустить и даже хотел удержать силой, однако они проделали брешь в северной стене и сбежали. Оставшиеся солдаты потребовали сдачи крепости, поскольку не могли ее защитить ввиду своей малочисленности. В конце концов, Ибн-Хафсун был вынужден им уступить. Посреди ночи они выбрались из крепости, но планомерного отступления не получилось. Оно превратилось в паническое бегство. Посреди всеобщей неразберихи Ибн-Хафсун никак не мог отыскать в темноте лошадь. После долгих поисков он раздобыл жалкую клячу, ранее принадлежавшую христианскому солдату, сел на нее и даже сумел пустить в галоп несчастное животное, которое за годы старости успело забыть даже, что такое рысь. Но ренегату надо было спешить. Бегство гарнизона не осталось незамеченным, и роялисты бросились в погоню. Ибн-Мастана, ехавший рядом с Ибн-Хафсуном, сохранил, несмотря на опасность, живость и наплевательское отношение истинного андалусца и сказал своему спутнику:
– Кажется, ты обещал пять сотен дукатов тому, кто сообщит тебе о выступлении в поход султана. Похоже, Бог отплатил тебе с лихвой. Оказывается, Омейядов не так легко разбить, ты не находишь?
– Я нахожу, – прошипел Ибн-Хафсун, которого переполняла ненависть и он не был расположен шутить, – что все наши несчастья только из-за трусости таких людей, как ты.
На рассвете Ибн-Хафсун и его четыре спутника добрались до города Арчидона. Там он ненадолго задержался, приказал жителем как можно скорее следовать за ним в Бобастро и продолжил путь к этой крепости.
А в это время Абдуллах занял замок Полеи, где обнаружил много денег, продовольствия и осадных машин, и составил реестр всех своих мусульманских подданных. Затем к нему привели пленных, которым он объявил: он пощадит жизни всех вступивших в армию, как мусульман, если они до сих пор остаются мусульманами. Что касается христиан, они будут обезглавлены, если не примут ислам. Все христиане – а их было около тысячи – предпочли смерть отказу от веры. Только один человек, которого покинула храбрость, когда палач поднял меч, спас свою жизнь отступничеством. Остальные мужественно приняли смерть. Представляется, что эти неизвестные солдаты имеют больше оснований называться мучениками, чем фанатики Кордовы сорока годами ранее.
Оставив в Полеи гарнизон, султан приступил к осаде Эсихи. В этом городе был очень большой гарнизон, увеличившийся благодаря беженцам, и он оказал мужественное сопротивление. К сожалению, он очень скудно снабжался. Уже через несколько недель начала ощущаться нехватка продовольствия, и, поскольку она с каждым днем становилась все острее, пришлось подумать о капитуляции. Андалусцы попытались выдвигать условия, но султан потребовал безоговорочной капитуляции. Горожане отказались. В конце концов голод достиг такой силы, что жители стали показывать на стенах своих умирающих жен и детей, тем самым моля о милосердии. И султан сдался. Он объявил о всеобщей амнистии осажденным, взял заложников, назначил правителя, и направился к Бобастро, где и разбил лагерь.
Но в Бобастро, в регионе, где Ибн-Хафсуну был знаком каждый камень и каждое дерево, он был неуязвим. Войскам из Кордовы это было хорошо известно. И люди начали роптать. Они говорили, что кампания затянулась, что они не желают тратить немногие оставшиеся силы на операции, которые заведомо не дадут никакого результата, а их противники больше приобретут, чем потеряют, в конфликте, где их превосходство, тем более при действиях в обороне, будет еще раз наглядно продемонстрировано. Султан, вынужденный согласиться, приказал отходить к Арчидоне. По пути им надо было пройти через узкую теснину, где их атаковал Ибн-Хафсун. И лишь благодаря опыту и отваге Обайдаллаха кордовцы вышли из боя с честью. После этого султан взял заложников в Эльвире и повел свою армию обратно в Кордову.
Глава 16
Абдуллах
(Продолжение)
Победа султана при Полеи спасла его в тот момент, когда все уже, казалось, было потеряно. Полеи, Эсиха и Арчидона, аванпосты национальной партии, были взяты, Эльвира покорилась, Хаэн, откуда Ибн-Хафсун вывел свои войска, последовал примеру Эльвиры. На самом деле это были незначительные успехи и произвели глубокое впечатление на общество лишь потому, что были совершенно неожиданными. Ибн-Хафсун – и он это отлично понимал – лишился значительной части своего престижа. Его послы к Ибн-Аглабу, которых раньше принимали с распростертыми объятиями, теперь удостоились лишь холодного приветствия. Им сообщили, что наместник слишком занят проблемами в Африке, чтобы вмешиваться в испанские дела. Понятно, что он не желал поддерживать претендента, который позволил нанести себе такое сокрушительное поражение, и вопрос о назначении багдадским халифом Ибн-Хафсуна правителем Испании больше не рассматривался. Султан реабилитировался в глазах населения. Миролюбивые граждане, уставшие от анархии, увидели в восстановлении королевской власти единственное средство обеспечения безопасности. И все же, хотя султан, бесспорно, получил некоторые преимущества, они вполне могли быть преувеличены. А Ибн-Хафсун, хотя и встретился с нешуточным отпором, оставался достаточно сильным и надеялся вернуть все, чего лишился. Но пока ему нужен был мир, и он предложил его султану. Тот согласился при условии, что Ибн-Хафсун отдаст ему в заложники одного из своих сыновей. Ренегат согласился. Однако он намеревался в самом ближайшем будущем возобновить военные действия и поэтому отправил к султану сына одного из своих казначеев, которого усыновил. Уловка сначала осталась незамеченной, но впоследствии возникли подозрения, и правда, в конце концов, открылась. Султан упрекнул Ибн-Хафсуна в обмане и потребовал одного из его родных сыновей. Ренегат отказался, и война вспыхнула снова. Андалусский лидер с удивительной быстротой вернул все территории, которые утратил ранее. Зная, что может положиться на жителей Арчидоны, он отправил туда эмиссаров, чтобы те подняли восстание. Два представителя султана, которым он доверил управление городом, ночью были арестованы и переданы Ибн-Хафсуну, когда тот вошел в город со своими войсками. Это было в 892 году. Вскоре после этого к нему пожаловали делегаты из Эльвиры, сообщившие, что их город сбросил иго султана и тоже рассчитывает на его поддержку. В поддержке он не отказал и обеспечил крепость гарнизоном, однако партия роялистов, весьма многочисленная в Эльвире, не признала поражения. С помощью правителя Убеды эти люди вооружились, изгнали солдат Ибн-Хафсуна, выбрали городской совет и впустили в город правителя, назначенного Абдуллахом. Сторонники независимости, устрашенные близостью армии султана, в то время осаждавшей Карабуэй, одну из крепостей Ибн-Мастаны, не сопротивлялись этой революции. Но как только армия вернулась в Кордову, они снова подняли голову, тайно связались с Ибн-Хафсуном и ночью впустили в крепость его солдат. После этого Ибн-Хафсун, проинформированный об успешном выполнении плана зажженными кострами, вошел в город с главными силами, а роялисты, внезапно разбуженные триумфальными криками противников, настолько растерялись, что даже не пытались оказать сопротивление. У них конфисковали собственность, а назначенный султаном правитель был обезглавлен.
