По телу пробежал тайфун, прошлась болезненно-освободительная волна, и зал мгновенно потонул в свету, заставив зажмуриться крепко-крепко…
Анья засияла звездой, и ее сияние, ослепив белым светом, – невыносимым, космическим светом, – отбросило людей назад.
Грохот, треск, биение стекол,… биение изнывающих, неприкаянных сердец…
Нереальное «ударное» свечение, подобно кругам на потревоженной воде, увеличивало радиус влияния, сметая все на своем пути. Предметы отлетали в стороны, двери слетали с петель. В сопровождении дикого ветра друг за другом взрывались окна: в столовой, в кабинетах, в процедурных, по очереди вдоль длинных коридоров.
Трещинами подернулся пол, угрожая разверзнуться вместе с землей: где бетон, а где ламинат, плитки холла и кафель душевых.
В кирпичном здании поселилось солнце: огромное, белое, круглое, которое заняло собой всю площадь,… которое продолжало расти в размерах….
Анья давно не чувствовала тела, в ушах стоял невыносимый гул, и гул внезапно отпустил…
Анья ничком лежала на полу.
Веки разлепила с тяжестью. Голова тяжелая, сознание спутанное.
Анья приподняла голову, что далось ей с большим трудом: выжитая как лимон, она лежала на правом боку на жесткой, неуютной подстилке.
Тело ныло от боли, будто всю ночь таскала камни. Полностью обесточенная – таковой себя ощущала. У Аньи выжали все ресурсы, опустошили, выпили кровь – произошел мощнейший отток энергии. А главное и самое пугающее, где-то внутри, под оболочкой тела, поселилась глухая пустота. Вместо органов – один лишь вакуум. Анью лишили весомой частицы, наиважнейшего кусочка души, и ей его не хватало.
Пытаясь сбросить одуряющий морок, Анья сфокусировала мутное зрение и, наконец, остановила блуждающий взгляд. Остановила его на стене: темном, обшарпанном бетоне, к которому приставили грязную раковину. Над раковиной висело запятнанное зеркало. Огляделась. Приметила у изголовья кровати стол: небольшой стальной квадрат на тонких, блестящих ножках.
Обстановка что-то напоминала.
Анья приподнялась. Снова огляделась: стена, небольшое окно, дверь с еще меньшим окошком, снова стена и снова дверь. Все та же: весьма широкая, светло-серого цвета, с тусклым прямоугольным стеклом. Стена. Умывальник. Окно, теперь с решеткой. Туалет…
Начиная подпитывать панику, Анья опустила ноги на пол, прохладный и пыльный, и поняла, что сидит в одной ночной рубашке.
Она поднялась и едва не упала: ноги совсем не слушались. Но, устояв, поплелась к двери. Подходила к ней медленно. Очень медленно, словно в манившем за окошком свете, ожидало что-то ужасное.
Остановившись в шаге от двери, она с осторожностью взглянула в окно: ярко-освещенный коридор, стальная цепь однотипных боксов…
И тут отшатнулась, не поверила глазам: из противоположной камеры, через стекло, на нее смотрело знакомое лицо: симпатичное, даже красивое, в обрамлении длинных, темных волос, с пугающим пристальным взглядом. На нее смотрела Кайса.
Не в силах принять сумасшедшую правду, Анья стала отходить назад. Такого быть не могло. Все что Анья видит – реалистичный сон. Таковым он и бывает.
Пытаясь задушить вырывающийся крик, зажала ладонью рот.
Врезалась в стол, да так и осела. И лишь тогда позволила мысли – ненормальной, невероятной мысли – просочиться в сознание:
Анья оказалась в камере Рейнарда Либлика.
Глава 7
О Дивный Новый Мир
Вечность. Прошла за разглядыванием серых стен. Анья сидела на кровати: простой, с металлическими спинками, и глядела в точку перед собой. Разбитая, изнывающая от внутренней боли, при этом не ведающая, что болит, она не понимала,…ничего не понимала…
В себя приходила долго: осознавала ужасающую правду, принимала факт своего заточения. Пыталась поверить, что издевательский сон в действительности – явь, суровая явь, и Анья не проснется. Увы, не проснется и не покинет оков ирреальности.
Почему? Зачем? Отчего? Как могла оказаться здесь?
Принятие проходило плохо, Анья продолжала отрицать то, что видит. Чувствует. Осязает кожей. Вдавливая пальцы в неродную кровать.
В изоляторе стояла тишина. Казалось, поскреби по стене ногтем – услышит, словно слышит скрежет стеклореза. Попытки разбавить тишину не удались. Анья стучала, колотила в дверь, даже била ее ногами, желая обратить на себя внимание, желая получить хоть какой-то ответ: на последнем истеричном издыхании, будто лебедь без крыльев, вопрошая, ну, за что же его обескрылили…
Отчего оказалась здесь? Как вообще такое произошло? Злая шутка. Какая-то ошибка. Только ошибок таких не бывает, – все твердил ей внутренний голос. Это в каком беспамятном состоянии нужно было находиться человеку-х, чтобы закрыть ее, здоровую, здесь. Он ослеп? Тронулся умом, что пошел на такой произвол?
В голову лезло всякое. Например, пациенты совершили побег, захватили клинику и заточили персонал, пожелав поиздеваться и воздать долги за свою нелегкую судьбу. Данная версия казалась более убедительной. А значит, Анья, сбитая с толку, не единственная сидит взаперти. Возможно, доктор Бергман в соседней палате?
Она даже позвала его. Прокричала имя множество раз. Но в ответ ничего не услышала, кроме далекого, дикого смеха.
Поглядела на аскетичную постель: с виду чистый матрац, смятая подушка. Поморщившись, сравнила с постелью дома: да, до домашних изысков далеко. И тут потрясенно вздохнула: животные! Ее подопечные! Что же происходит с ними?!
Анья не знала, сколь долго находится в камере, по ощущениям день, максимум два. Последнее, что Анья запомнила, это как в столовой каменными телами ее душили озверевшие больные. А затем – пустота. Анья будто в забытье. Проснулась на этой кровати, за непробиваемым железным замком. Учитывая странность ситуации, пройти могла и неделя, и две недели, и месяц. И все это время двое котов, а также требующий ухода Хромоножка находились одни, без присмотра. Без корма, питья и свежего воздуха.
Желая унять возросшую тревогу, Анья заходила по камере, однако не в силах преодолеть дичайшей слабости опустилась на кровать. Вялая и апатичная, что с ней не так?
От безысходности Анья легла и уставилась в темный потолок. Вот только расслабиться никак не получалось: лихо колотилось сердце, в мыслях воевали вопросы. Почему ей так плохо? Что с ней происходит? И что произошло в столовой? Казалось, в сердце Аньи взорвали бомбу, а вместе с ней взорвалось и помещение. Тогда как люди слетели с катушек…
…доктор Бергман, сияние рук, переживания об одиноких животных… Мысли сменяли одна другую.
Анья провалилась в сон, из которого вывел странный звук. Анья прислушалась: шумели пациенты,… поскольку по коридору ходили люди.
Анья подлетела к двери. Действительно. В направлении Аньи, катя тележку, набитую закрытыми контейнерами, должно быть, с едой, шла женщина в белом халате. С ней рядом вышагивал охранник: мужчина с веснушчатым лицом, которого Анья раньше не видела.
