Среди медиков затесались полицейские. В общей сложности человек десять-двенадцать. Как они ее нашли? Как они здесь оказались? Почему Альвар Гросс не проследил? Он же обещал: обещал ей безопасность!
С трудом отодвинув кресло и выбравшись из-за стола, Анья отходила назад. Ей нужно бежать. Она ни за что не вернется в клинику. Ни за что не вернется в западню.
Анья развернулась и побежала в противоположный конец зала. Только убежать не смогла: остановилась, потому как дорогу преградили врачи. Одни врачи. Почему их так много! За что!
– Мы не желаем вам зла, Анья, мы всего лишь хотим помочь, – выступая вперед, проговорил мужчина лет сорока: статный, с глубоким голосом, темные волосы разбавляла седина. – Пойдемте с нами. – Он протянул к ней руку.
Дичайший страх сковал душу Аньи. А затем ей сковали и руки: Анью схватили из-за спины и пригвоздили на месте, не позволяя даже шевельнуться. Ее окружили со всех сторон.
Нет, нет, нет. Никогда. Анья никогда не вернется в камеру, больше никогда не наденет сорочку. Лучше смерть, лучше здесь и сейчас, только не тихое прозябание в безвестности, словно призрак потерянной души. Анья не позволит запереть себя снова. Не вернется в крысиную нору.
Волнение, страх и тревога. Анья слабо себя контролировала, не могла остановить процесс, который запустился кем-то другим, но не ею. Нет, не ею. Совсем как тогда в детской комнате. Тело сковали канаты: канаты боли, испуга и обиды.
«Не хочу! Не хочу, только не так…».
Анья успела заметить, как к ней подбегает охрана: теперь уже люди Альвара Гросса, прежде чем по залу, усилив ропот, унеся салфетки и задрав скатерти, пробежали отголоски торнадо. Замигали светильники, всколыхнулся воздух от вибраций электрического тока.
Прямо, как тогда… Все прямо как тогда…
– Анья, что происходит? – кричал Альвар Гросс. – Это вы, Анья? Сделайте же что-нибудь! Возьмите над собой контроль, возьмите под контроль свою Силу!
Только сделать ничего не могла. Не получалось контролировать ни себя, ни Силу, непонятно откуда взявшуюся. Источником была не она. Анья не могла им быть, она же лишилась дара и не сумела его вернуть.
Анья не успела ответить – взорвались иллюминаторы: поочередно, одно за другим, окна били невидимые камни.
Сотни крошечных стрел вонзились ей в кожу. Она не устояла – повалилась на пол, казалось, корабль накренился в бок. Из окон хлынула вода. И все больше, и все ледянее, вода покрывала людей с головой.
Анья оказалась на Титанике: буря, дождь и ветер, и волны прошибают окна, пытаясь проникнуть в теплые каюты.
Но внезапно все прекратилось. Так же быстро как ворвалась, вода ушла, схлынула обратно.
Открыла глаза. Мокрая, истерзанная, в крови: десятки ран окропили тело. Дыхание сбито, дышалось с трудом.
Огляделась. Без сознания лежали люди: кто-то тяжело постанывал, другие не шевелились вовсе. Осколки достигли и их.
Анья повернула голову и наткнулась на Миру. Она лежала в нескольких шагах: изрезанная, в неловкой позе, голубое платье изодрано в клочья. Анья не желала верить глазам: из горла торчал осколок, и лилась фонтаном кровь.
Слезы заполонили глаза. Анья подползла к своей подруге.
– Мира,…о Боже, Мира…
Не зная, что делать, с дрожащими руками, Анья сотрясалась над ней в рыданиях.
Послышался треск, и Анья вскинула голову. Продавливая хрусталь и остатки зеркал, шаг за шагом, большими ботинками, приближался человек. Мужчина. Он остановился напротив нее.
Анья подняла глаза и увидела Рейнарда Либлика.
Слезы полились рекой: и быстрее, и интенсивнее. Кусая губы, ломая пальцы, Анья глотала влажную соль.
– Что ты натворил? Что ты натворил? – рыдала Анья, не в силах посмотреть на Миру. Желая, но не в силах ей помочь.
Рейнард Либлик присел перед ней. Схватив за подбородок, обратил влажный взор на себя – и теперь она увидела Леннарта. Сведенные брови, напряженный взгляд.
Анья отпрянула, она не понимала. Это был не Рейнард Либлик. Это был Леннарт. Точно Леннарт, определенно: в футболке и темной куртке – таким Анья видела его всегда.
Тут он коснулся ее виска, и мир внезапно прояснился. Зажглись сотни ламп, испарился мусор, на котором больно было сидеть.
Анья огляделась. Все было в порядке. Никаких осколков, никаких повреждений. Интерьер прекрасен, предметы на месте, а главное, исчезли израненные тела.
Анья посмотрела на участок, где совсем недавно лежала Мира – Миру не нашла. Пробежав глазами по залу, Анья обнаружила ее стоящей в стороне. В числе гостей, которые недавно восседали вместе с Аньей за столом.
Оглядела и их – ни единой раны: ни на них, ни на Мире, ни на самой Анье. Сторонних посетителей нет: они не только внезапно исцелились – люди вовсе исчезли. Ресторан окутали тишь да благодать, откуда-то доносилась слабая музыка. В то время как Анья сидела на полу и продолжала лить никому не нужные слезы.
– Я не понимаю…
Леннарт встал, отошел к окну, которое так же оказалось целым. К Анье вышел Альвар Гросс.
– Анья, – проговорили с горечью. – Вы нас разочаровали, – он покачал головой. – Мало того, что лжете нам, так вы даже сейчас не ощутили Силу. Знаете, мы побывали в клинике и просмотрели записи с камер наблюдения. Сохранилось там не все, что неудивительно, но все же многое… Я думал, что прожив повторно схожие мгновения, дар к вам вернется. Не вернется, так вы хотя бы ощутите в себе спрятанную мощь. Неужели даже сейчас не уловили энергию? Неужели Сила не дала о себе знать? А помочь… У вас не возникло желания помочь умирающей Мире? Неужели, случись такое в реальности, вы бы не заставили явиться дар? Оставили Миру умирать?
– Кк…ак? – проскрежетала Анья, поскольку не могла нормально говорить: каркающий звук заменил ей голос.
Как могла ее спасти? Даже призови к себе подлую Силу, как смогла бы ее применить? Уговорить Миру остаться в живых?
– Вы не прошли, Анья: не прошли проверку на прочность. Вам еще многому предстоит научиться.
– Это все неправда? – прошептала Анья, до сих пор не в силах поверить, не в силах осмыслить, как же так.
И только сейчас пришло осознание, внезапно явился ответ на вопрос: кому ей следует верить?
Себе. Верить можно было только себе.
Глава 13
Разрывая реальность
Анья была сама не своя. Настолько тяжело ей было только в клинике, запертой в мрачную камеру. Ложь. Обман. Имитация. Злая шутка и жестокая правда – иллюзия стала всем одновременно. Как? Как они могли?
Сердце не унималось, колотилось словно бешеное, даже сейчас, по истечению двадцати четырех часов: сердце, которое недавно едва не разорвалось. Откуда такая жестокость? Откуда такое коварство? Защитники, которые в действительности оказались…кем? Человекоподобными монстрами? Злыми предателями? Кем угодно, но только не друзьями. Гуманные, благородные люди, что на самом деле желают добра, так не поступают. Не вонзают в сердце нож, чтобы посмотреть, сумеешь ли себе помочь; или поглядеть, насколько ты неуязвима. Потому что уязвима, потому что слаба, потому что нельзя заставлять переживать то зверство, которое Анья вчера пережила.
