– Сегодня проведете со мной групповой сеанс, – ответил доктор Бергман на незаданный ею вопрос. А затем завел Анью в просторную аудиторию.
Клиника доктора Бергмана была удивительна тем, что современность и передовые технологии сочеталась в ней со стариной. Еще вчера она просидела под давлением скромненьких стен, тогда как сегодня входила ультрасовременную белоснежную комнату. Точечный свет и белый ковролин. У стены стояли аскетичные столы с белыми тонкими столешницами и хромированными ножками, хромированные стулья с мягкой белой обивкой расположились по центру комнаты и образовывали круг. Часть стояла у окон. Местами наблюдались ультратонкие компьютерные мониторы: некоторые имели опору, другие висели на изогнутых конструкциях вместе с парочкой плазменных телевизоров. Видимо, никто не опасался, что непредсказуемые пациенты их разобьют.
В общем, понять, для какой категории граждан рассчитана данная клиника, было сложно.
Анья вошла за доктором Бергманом и вместе с интерьером приметила и людей. Совсем как в первый день пребывания Аньи в клинике. Только люди эти были другие,… «нормальные». Или таковыми выглядели.
Группа собралась небольшая, Анья насчитала пятерых человек: женщина лет сорока пяти с яркой губной помадой цвета «Фуксия», девушка, похожая на балерину, двое взрослых мужчин, совершенно непохожих друг на друга. Один напоминал фермера: загорелый, в простой серой рубашке из плотной ткани с укороченными рукавами; второй – владельца арт галерей: в бордовом пиджаке с зеленым шарфом, повязанным на шеи.
И Он.
Анья застыла. На пятом стуле, развалившись, восседал социопат. Нет, восседал психопат! Рейнорд Либлик – теперь она ни за что не забудет это имя. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Анья будет выискивать его в сводках новостей, ожидать появления в криминальной хронике по тв, в газетах, журналах – везде, где только можно.
Анья посмотрела на доктора Бергмана. Он должно быть шутит. Зачем он привел ее сюда, зная, о присутствии здесь этого человека, зная, чему она недавно подверглась, и все по его вине?
Доктор Бергман посмотрел на нее в ответ, словно ждал вопросительного взгляда.
– Вы должны уметь взаимодействовать со своими пациентами при любом раскладе, – спокойно проговорил мужчина. – Вы не можете от них просто отказаться. В будущем вам со многим придется столкнуться, ситуации возникнут всякие. Даже куда более опасные, чем та, которую вы пережили.
– Но он же преступник! – возразила Анья, и ей казалось, это аргумент. – Он же небезопасен! – Конечно. Анья совсем недавно читала его досье.
– Здесь все преступники, – вздохнул доктор Бергман, раскрывая Анье глаза. Он задержал на ней сочувствующий взгляд. А затем отвернулся и прошел к пациентам.
Анья смотрела доктору вслед. Затем посмотрела на социопата. Он явно скучал…
…ровно до тех пор, пока не повернул голову и не увидел ее. Анья ощутила себя затравленной ланью и будто в замедленной съемке проследила за переменами в мимике необычного лица. Брови удивленно поползли наверх, взгляд зажегся, заблестел, заискрил, мол, «Ооо, какие люди!». На губах заиграла мальчишеская улыбка. Он даже выпрямился и сел по-человечьи, словно растекание по типу патоки мешает разглядывать растерянную Анью.
Теперь Рейнард Либлик не скучал. Теперь Рейнард Либлик наблюдал, как Анья приближается к их дружной компании и занимает место рядом с доктором Бергманом. Он разве что на стуле не подпрыгивал от охватившего его…чего? Азарта? Выработанного адреналина? Он словно дожидался циркового представления.
Анья прочистила горло: внимание психопата не могло не напрягать. Анья сидела прямо напротив него, поскольку напротив него сел доктор Бергман.
Она старалась на мужчину не смотреть, но все же приметила рассеченную бровь, ссадины на скулах, ушибы на лбу. Видно, хорошо ему попало. Только почему он теперь не закрыт?
Анья заставила себя сосредоточиться на других участниках группы.
Несмотря на то, что микромодель социума собралась разношерстная, имелось то, что объединяло людей: каждый из них пытался понять себя, разобраться в себе и в своих отношениях с другими людьми. Они должны были выстроить свой внутренний мир заново, в гармонии с окружающей средой. А выстроить его проще всего в доверительной обстановке, которую и пытался создать психотерапевт. Пациент должен расслабиться и научиться взаимодействовать с оппонентами при личном общении, чтобы перенести этот опыт в реальную жизнь. Чтобы не конфликтовать ни с собой, ни с другими. Поскольку Рейнарду Либлику эти навыки необходимы в первую очередь, он и сидел сейчас перед ней.
– Ну, что, Лууле, готова рассказать нам, что тебя беспокоит?
Доктор Бергман обратился к импозантной женщине, которая не могла не привлечь внимания: волосы цвета вишни, не достигавшие округлых плеч, яркие губы и черная кофта с изображением все тех же красных вишен, против воли притягивали взгляд.
– Возможно, – пробасила женщина хрипловатым голосом. Она помялась и недовольно добавила: – Да, наверное, готова.
– И что же это? – мягко подталкивал доктор Бергман.
Женщина еще немного поколебалась…
– Ах, к черту… – сказала в сердцах. – Боюсь, что теперь я не буду нужна мужикам!
Принцесса-лебедь с длинной шеей, сидевшая рядом с Лууле, усмехнулась. Другие участники беседы с любопытством воззрились на говорящую.
– Отчего же? – был непроницаем доктор Бергман.
– Ну, как «Отчего же»? Оттого же! – возмутилась Лууле. – От страха, что я и их прирежу. Вот отчего! Но я же не прирежу, не пырну ножом! Я же не специально! Ну, нет, ну, не нужно было меня доводить, он же знал, что я отчаянная!
Женщина отвернула голову и в защитном жесте сложила руки.
– А для вас это очень важно, не так ли? Внимание мужчин.
– Конечно, важно! – обернулась Лууле. – Когда очередная сука-бывшая подруга расскажет ему, что я сделала, он сражу же от меня убежит. А такая найдется. Потому что подруги у меня – завистливые твари! Знала бы раньше – их бы прирезала!
Анья не знала, как реагировать. Потому, уставившись в свой планшет, молча фиксировала для себя основные моменты беседы – шпаргалка на будущее.
– У кого-нибудь есть, что сказать Лууле? Может, посоветовать? Дауцен? Почему ты смеешься? Проблема Лууле кажется тебе забавной?
Принцесса-лебедь, смеясь глазами, посмотрела на доктора Бергмана. Длинные светлые волосы, собранные в «хвост», в легком бежевом платье на бретельках. На преступницу она не походила.
– Могу посоветовать искать мужиков в местах не столь отдаленных: в колониях. Зеки любят всяких, с судимостью и без. Для них в приоритете любовь. – Дауцен мечтательно обернулась к Лууле. – Главное, смириться с тем, что ты не единственная дура в его судьбе.
Дауцен засмеялась, тогда как лицо, заметно напудренное, исказилось в псевдо улыбке.
