Как же она себя ненавидела.
– Отпустите его, пожалуйста. – Глупо, но то было единственным, что могла делать Нелли в этот момент – просить.
– Молчи, Нелли! – Зойл бросил на нее бешеный взгляд, ни то призывающий не унижаться, ни то выражающий нынешнее недружественное к ней отношение.
Однако молчать Нелли не могла:
– Пожалуйста, прекратите, что вы задумали?
Лисандр ее игнорировал.
– Знаешь, в чем проблема, Александр? – с некоторой досадой вопрошал он, стояло Зойлу и двоим догмарам остановиться по левую от него сторону – Нелли стояла по правую. – Я не хочу тебя убивать. Как и других ferus. Не хочу вас лишаться. Пока не хочу. Мы так долго не виделись и уже расставаться… – Он усмехнулся. – Парадоксальная ситуация, ты не находишь? Выискиваю возможности напасть, покалечить без самого желания калечить. Но дело даже не в этом.
– Тогда в чем же? – теперь уже рычал Александр. Он шагнул вперед. Между ними – метра три. – Лишили других игрушек?
– Дело в том, – хладнокровно продолжал догмар, – что мне не чуждо любопытство. Далеко не чуждо. У меня заготовлено множество сюрпризов… при вручении которых мне хотелось бы стоять где-нибудь в стороне и любоваться вашей реакцией. Много же мне времени потребовалось, чтобы понять это.
– К чему ты ведешь? – Еще один шаг.
– Настраиваю тебя на новую встречу, поскольку решающего боя сегодня не состоится.
Александр выгнул бровь: «Да неужели».
– Именно так, но… – Он привлек Нелли к себе, вырвав из рук догмара, – это уже зависит от твоего везения…
И ее швырнули вперед – сильно, больно, неожиданно.
Все происходило как в замедленной съемке: она успела прочувствовать каждое свое неловкое движение. Ноги заплетались, Нелли стремительно теряла равновесие, и под конец полета, на короткий момент, прекратив и вовсе ощущать опору под ногами, она упала в крепкие объятия.
– А так как я хочу, чтобы вы оба страдали… – Лисандр ладонью указал на близстоящего догмара, в следующий миг который вынул из-за пояса нож и одним резким уверенным движением всадил его в грудь содрогнувшегося Зойла. Нелли пронзительно закричала, безуспешно дернулась к падающему мужчине. – Как говорится, до встречи…
А дальше случился апокалипсис, в котором Нелли принимала весьма посредственное участие. Дым, слезы, давление на ребра; нехватка воздуха, туманная видимость – она не понимала, что происходило, и не пыталась понять. Единственное, что она могла – думать о Зойле и только о нем.
Они не могли убить его, не могли… воткнули… Где он? Что с ним? Ей нужно было к нему – найти, помочь, увести…
– Отпусти! – Наконец-то, выбравшись из удушающего захвата Александра, все это время сдавливавшего ей кости, Нелли побрела к Зойлу.
Позади нее зарождались крики, грохот, звуки борьбы, впереди – мелькали люди, казалось, шла война. Нелли не интересовало происходящее. В мыслях ее – только Зойл, перед глазами, все более теряющими четкость видимости – только он, к нему она приближалась, едва переставляя ноги.
– Зойл! Зойл! Очнись! – свалившись рядом с ним на колени, Нелли надрывно зарыдала. – Зойл, пожалуйся, посмотри… посмотри же на меня… – Сомкнув в ладонях голову мужчины, судорожно сжимая, а то и поглаживая щеки, она вонзилась в него глазами, всем существом своим побуждая прийти в сознании. – Ну же, Зойл, посмотри на меня! Слышишь? Прости меня! – Нелли кашляла и задыхалась, давилась слезами и скрючивалась в спазмах боли, однако не могла оставить Зойла, бросить здесь умирать. – Зойл! Ну, давай же, давай!!! – Она затеребила его рубашку, наткнулась на кровоточащую рану у сердца, постаралась зажать… – Зойл…
– Ну-ну плакать…
В начале решила, что послышалось: настолько слабым оказался голос.
– Зойл… – В ней расцвела надежда. В нервных, беспорядочных порывах Нелли стала гладить его по лицу. – Все будет хорошо, Зойл, все будет хорошо. Я вытащу тебя отсюда, обязательно. Ты только держись…
– Не плачь, Нелли…
Она сильнее разрыдалась.
– Зойл! – простонала Нелли. – Прости меня, пожалуйста, это все я… я виновата…
С ощутимой тяжестью подняв руку, Зойл неуклюже коснулся ее лица.
– Не виновата, – выдохнул он.
– Зойл, не оставляй меня…
– Ты сильная… – почти шептал мужчина, ему не хватало воздуха, глаза закрывались. – Ты справишься…
– Нет! Нет, Зойл! Нет! – Вцепившись в его рубашку, Нелли до боли сжала кулаки. – Посмотри на меня! Открой глаза! Не смей! Не смей меня оставлять!
Однако Зойл ей больше не ответил. Неспешно соскользнув с ее плеча, рука безвольно опустилась на пол. Нелли зарыдала, Нелли выла и стонала, и все больше, и все сильнее, она захлебывалась в слезах…
Она не знала, сколько времени пролежала обессиленной и опустошенной на груди мужчины. На какой-то момент отключилась, возможно, и вовсе потеряла сознание. Но вдруг почувствовала, как ее трясли. И еще… и еще…
– Нелли! Нелли! – К ней взывали и грубо приводили в чувства, тогда как сама она пробуждаться не хотела. – Нелли, давай же, мы должны уходить! Ты слышишь меня? – Она приоткрыла глаза, пытаясь выхватить лик обращавшегося к ней из облака серого дыма.
Рядом с ней, на корточках, сидел Александр… или не Александр. Действие слезоточивого газа ослабевало, поэтому Нелли смогла рассмотреть его внимательнее.
Это был Александр, увеличившийся вдвое: ростом выше, огромный в плечах, с потемневшей, казалось, вздувшейся кожей, с проступающими под нею синими мерцающими прожилками. Лицо укрупнилось, кожа стянулась, черты стали резче, грубее.
Мерцание… «энергетически мощные тела». Статья «чокнутого ученого» оказалась верной. На голове же, подобно черным волосяным начесам, возвышались два переливающихся нитями бугра. Поднимаясь с висков, они обхватывали всю голову, чтобы, сойдясь где-то на затылке в один сплошной безжизненный «хвост», и, образовав крутой изгиб чуть ниже, опуститься до поясницы. И уже у самых суженных концов своих, загнуться подобно хвосту скорпиона.
А еще у него были клыки, белые и острые…
Страшен, даже безобразен.
Нелли заглянула в алые, играющие серебристыми бликами глаза, с вертикальными, как у хищника зрачками. В них читалось беспокойство. В них читалась неуверенность.
– Здесь опасно оставаться, – говорило создание малознакомым, гортанным голосом. – Ты должна пойти со мной.
Нелли протянула руку.
– Так это правда… – Она коснулась жесткой кожи лица.
Она и вправду потеряла способность удивляться. Но ведь это ненормально – видеть перед собой чудовище и не испытывать ничего, даже любопытства – слабого, пускай еще дремлющего, но постепенно пробуждающегося. Она давно понимала, что к чему, теперь получила наглядное тому подтверждение.
