Кассиэль отвернулся. Радлес менялся не к лучшему.
С много большим удовольствием он посмотрел на своего спутника.
– Говоришь, полиции не удалось выяснить чего дельного? – В последний раз затянувшись сигаретой и ощутив на языке горьковатый вкус, Кассиэль выпустил струю дыма и выкинул окурок в урну.
На него скосили насмешливый взгляд.
– Я думал, ты бросил. – Расставив ноги и запустив руки в карманы джинсовых брюк, Океана остановился в метре от Кассиэля.
– Я и бросил. Пытаюсь. Периодически. – Вообще-то он действительно бросил курить, но, как он заметил ранее, события последних месяцев сказались на его способности сопротивляться никотину.
Океан приподнял уголки губ. Видимо, его забавляли нескончаемые мучения Кассиэля либо он попросту не верил, что Кассиэль вообще пытался бросить. Но тут он посерьезнел.
– Нет, на след преступников выйти не удалось. – Океан отвернулся, и снова смотрел на бар. – Вернее, на наш и след догмар. Они опасаются, что это очередное мертвое дело. И не зря опасаются, в общем-то.
Стоя на углу бывшего департамента городского управления (а нынче магазина одежды, косметики, банка и – ой ли, ой ли – компьютерного центра), с крыши которого в недавнем прошлом ferus наблюдали за захваченной догмарами «Красной меткой», они с Океаном по-прежнему наблюдали за «Красной меткой», с той лишь разницей, что теперь делали это вдвоем. Мимо них временами сновали люди, бросая редкие заинтересованные взгляды в их сторону, но это не мешало им смотреть через дорогу и обсуждать насущные вопросы.
– Тем более и трупов нет… – Кассиэль вспомнил о мертвых догмарах, тела которых успели уничтожить сакры, хотя если бы и не успели, сомневался, что возникли бы проблемы. Догмары жили как люди, имея всевозможные документы и регистрации. Поэтому, если умирал один из них, раса догмар могла не волноваться – в мире людей считалось, что умер еще один человек, который в зависимости от обстоятельств, с легкой руки догмар, мог стать либо добропорядочным, либо преступником. А значит, никаких ощутимых последствий для врагов эта смерть не повлечет.
– Мы не всех приложили…
Дослушать Океана не получилось, поскольку в следующее мгновение Кассиэля самого припечатывали к стене.
– Что за свинью ты мне подложил, Кас? – прорычал в лицо Александр и больно надавил на грудь.
Ах, ты ж…
– Да у меня сотрясение из-за тебя будет! – Оттолкнув его руку, Кассиль ловко выскользнул из-под захвата.
– Зачем ты отдал ей дневник?!
– Ты отдал Нелли дневник? – подхватил Океан.
– Да! Я отдал ей дневник. Что с того?
Образовав своеобразный треугольник, и углубившись в узкий переулок, они стояли, смотрели друг на друга.
– Отдал, и вовсе не жалею, – взглянул на Александра. – Сколько, по-твоему, должно длиться это безумие?
– Тебе что за дело «сколько»? – Александр сделал к нему пару шагов.
– Для всех нас так будет безопаснее. Ты бы еще год маялся в нерешительности, но в итоге пришел к тому же. Предварительно потрепав всем нервы.
– А вот это спорно, – возразил Александр.
– Пришел бы. Потому что ты ее любишь.
– Ты любишь Нелли? – удивился Океан. – По-настоящему? В смысле не просто физически? Как рано я съехал…
– Ты вовремя съехал! – разозлился Александр и перевел взгляд на Кассиэля. – Ты же понимаешь, насколько это опасно, знаешь, что может не получиться.
– Получится.
– А если нет?! – крикнул Александр.
Кассиэлю это надоело. В последнее время Александр стал каким-то нервным.
– Значит, в скором времени будешь ее хоронить.
На него метнули уничтожающий взгляд.
– Мог бы – убил, – процедил Александр.
– А между тем появился друг наш Дмитрий. – Океан смотрел в направлении бара. – Дмитрий, Дмитрий, Дмитрий… – Океан вышел на тротуар. Кассиэль последовал за ним и увидел открывающего двери бара бармена.
– Он все вычистил? – холодно спросил Александр, останавливаясь между ними.
– Почти, – ответил Океан. – Как только органы дали разрешение.
– Он нас помнит, – заметил Кассиэль. – Надо бы сделать так, чтобы не помнил, – обернулся к Александру. – И давно надо. Ты должен был разобраться.
Александр, будто бы нехотя, повернул к нему голову.
– Я разберусь. – Эффектная пауза. – Когда закончу с похоронами. Кое-кого.
Явно не Нелли. Съязвил, значит.
– Ты уж поторопись, – в тон ему ответил Кассиэль, на что Александр округлил глаза: «Ты действительно на тот свет торопишься?». – Мало ли, уже завтра дурь с молчанием выветрится из барменовой головы, и пойдет он в полицию откровенничать.
Александр отвернулся.
– Что с девчонкой? Решили проблему?
А ведь была еще и девчонка. За один день об их существовании узнало столько народа, сколько не узнавало за целый век.
– В тот же день: Дей вызвался добровольцем, – сказал Океан. Поставил в известность Александра, который следующие пару дней после бойни пас полицейский участок.
– Главное в озвученной фразе «В тот же день», – не мог не упрекнуть друга Кассиэль. – А не «После визита в полицию, когда все свидетели дали показания».
– Первое: в тот день мне было не до «манипуляций». – Александр повернулся к Кассиэлю и продолжил четвертовать его глазами. – Второе: в тот день до бармена было не подобраться. И третье: тогда мне дела не было до какого-то там бармена, не стоящего и доли десятой моего бесценного внимания.
– Мы могли бы помочь.
– Не могли бы.
– И вот прошло больше недели, – так, между прочим, напомнил Кассиль. – Его пора убирать, а не «манипуляциями» заниматься.
– Я разберусь, – очень медленно сказал Александр. – Видимо, поэтому вы здесь? Не смейте к нему подходить. Надеюсь, я ясно изъясняю свои мысли? – Более чем, аж искры из глаз летят. – А сейчас, – он сделал паузу, – я ухожу.
И он ушел: вот так вот просто. Направился вниз по улице, а позже вовсе скрылся с глаз.
– Он и вправду ее любит? – Взирая на уходящую вдаль дорогу, меж коренастых каменных домов, Океан не верил.
– Да, – ответил Кассиэль – знаток чувств Александра.
– Я думал, между ними все проще. Это так… нелепо.
– Нелепо?
– Конечно, нелепо. Надеюсь, со мной такого никогда не случится.
– Не волнуйся, насколько я понял, подобное происходит раз в тысячелетие, а то и в два, так что тебя нашествие нежности вряд ли коснется.
– Вообще-то я планирую прожить эти два тысячелетия, – обернулся к нему Океан.
