– Я сама, – сказала сдержанно и, не дожидаясь ответа Александра, а лишь надеясь на его благоразумие, направилась к наблюдавшему за ними Дмитрию.
Оставляя позади массивы красного дерева, не опуская взгляда с бледноватого лица, она подошла к мужчине.
– Ты поговоришь со мной? – спросила Нелли.
– Конечно. Мы ведь договорились, – и указал ей садиться за стол. Интересно: а если бы не договорились? Напряжение возрастало.
Ненароком взглянув на часы, несчастьям вопреки висевшим поверх дверей в служебные помещения, Нелли отметила: ровно восемь. А она думала, что опоздала, учитывая, как долго просидела в машине, обсуждая манипулятивные способности ferus.
– Как ты? – осведомился Дмитрий, ей на радость первым начав разговор. Он устроился напротив, лицом ко входу.
– А ты как думаешь?
– Думаю, вечеринок ты не устраиваешь.
Нелли слабо улыбнулась. Оставалось молча согласиться.
– Винишь себя? – В глазах напротив мелькнуло понимание.
– Ты всегда был особо проницателен. И не особо мне симпатизировал. Как оказалось, не без причины: видел скрытый потенциал.
– Ты была подозрительной, Нелли. Я тебе не доверял.
– И правильно делал, что не доверял. Как можем наблюдать теперь, ты оказался полностью прав.
Дмитрий подался вперед, в то же время мельком взглянул ей за спину.
– Ты не должна себя винить. Ты не могла такое предотвратить.
Она тоже взглянула за плечо, догадавшись, что именно привлекло внимание собеседника: Александр, стоящий у окон, за небольшим столом, и наблюдающий сквозь деревянные жалюзи за пробуждением сонной улицы. Он все же внял ее пожеланиям.
Нелли сосредоточилась на Дмитрии и его голубой однотонной футболке.
– Давай без банальностей, Дмитрий. Пожалуйста. Тебе, наверняка, непросто даются эти слова. Ты был там и прекрасно все видел. Теперь ты знаешь правду: они меня искали, здесь, в баре, это я их сюда привела. Я одна во всем виновата.
Оттенок тяжести раскрасил черты помятого, усталого лица: в последние две недели туго пришлось многим.
– Я говорю это не для красного словца, Нелли. Я действительно считаю, что ты преувеличиваешь свою ответственность в этой истории. Я не знаю, что именно произошло между тобой и захватчиками бара, каким образом ты перешла им дорогу, однако я знаю тебя. Узнал за месяцы, что ты проработала с нами. И я видел их, грозящих нам расправой. Вопросов кто здесь злодей лично у меня не возникает.
– Я ни о том…
– О том, Нелли, о том, – перебил с недовольством Дмитрий. – Несчастье, подобное твоему, могло случиться с каждым… Или почти с каждым. Кому-то везет больше, кому-то меньше. Считай, что попала в число последних.
Нелли усмехнулась.
– Надо же, – сказала, поражаясь, – не ожидала от тебя такой поддержки. От кого угодно, но не от тебя, уж прости за откровенность.
– Зойл знал, на что идет, – убежденно проговорил Дмитрий. – Повторяю: знал, на что идет. Он был взрослым человеком и сознавал происходящее лучше тебя, поверь мне. Он прожил непростую жизнь, Нелли, видел такое, о чем говорить страшно. Он догадывался о возможных последствиях, представлял вероятный исход, но, несмотря на это, помогал тебе. Не требовалось быть Энштейном, чтобы понять это, достаточно было подключить наблюдательность. Так что прими его выбор и живи спокойно.
Казалось, Нелли сейчас размякнет: столько чувств, нещадных и разных, нахлынули разом: и благодарность Золу за всю оказанную ей помощь, и жалость, вызванная таким несправедливым концом, и злость на себя саму, что позволила, что довела…
Она опустила глаза на столешницу и уставилась на собственные руки. Коснулась кольца, призванного сегодня даровать ей дополнительных сил: оно блестело на фоне красного дерева, того самого, который сама же когда-то чистила, и на котором сейчас, несколько в стороне, тонкой стопкой покоились бумаги Дмитрия.
Покручивая кольцо, Нелли спросила:
– Почему ты говоришь мне все это? Да так настойчиво. Ты точно меня не ненавидишь? – Нелли усмехнулась: и смешно, и грустно.
– Я не ненавижу тебя, Нелли. – Их взгляды встретились. – Я всегда доверял Зойлу. Знал, что лучше него никто в людях не разбирается. По крайней мере, из моего окружения. А окружение у меня немаленькое.
Дмитрий снова посмотрел ей за спину, на этот раз по другое плечо. Она проследила за взглядом: Александр стоял у барной стойки. Он приблизился к ним, и, наблюдая за их беседой, выпивал виски.
– А вот ты свое окружение по-прежнему формировать не научилась. Знаешь, Нелли, нужно понимать, когда и кого оставлять в прошлом.
Настало время перейти к другой волнующей ее теме. Она подалась вперед, боялась, что кто-то услышит этот разговор, хотя по близости – ни души, кроме Александра.
– Почему ты не рассказал полиции, что видел Александра? Почему умолчал о нем? Ты же понимаешь, что, не договаривая, подставляешься сам? Конечно же, понимаешь. Но тогда мне вдвойне не понятны твои мотивы… хотя… из-за Зойла? – Она выпрямилась. – Зойл тоже молчал. Думаю, тебе не составило труда сопоставить факты и определить, что Зойл о существовании Александра знал? Но раз ничего тебе не говорил… значит, и не нужно было.
Светлый взгляд устремился к объекту беседы и бумерангом вернулся обратно.
– Да, я догадался.
– Ты… – Нелли замялась. – Ты видел?.. – Она надеялась, что Дмитрий поймет. Если же нет, значит, и не нужно понимать.
– Да. – Как же быстро затопила тревога.
– И что ты… как ты?..
С нее не спускали меланхоличных глаз.
– Еще до того, как к нам заявилась полиция и забрала Зойла, он пригласил меня на разговор. Так и сказал: пойдем, пройдемся, ты получил пригласительный на занятную беседу. Мы вышли из бара и пошли по улице… не суть. Главное то, что я услышал. – Дмитрий помолчал. – Что бы в будущем не случилось – а говорил Зойл весьма пространственно, – все так, как и должно быть, и я должен буду с этим смириться. Многого в жизни мы, по причине своего невежества, не понимаем. И не принимаем. Но отклонений не следует бояться, их не следует бездумно отвергать. Потому как непознанное есть зло только в нашем богатом воображении. Копни поглубже, Дмитрий – говорил Зойл, – пошевели мозгами, и тебе откроется истина, которая навеки останется сокрытой от других.
Дмитрий замолчал и улыбнулся, в глазах застыла грусть. У нее же – ком в горле, она готова была заплакать.
– Тогда я понятия не имел, о каком таком непознанном вещает мне Зойл. И главное зачем – зачем он мне все это говорит. – Дмитрий покачал головой. – Однако недоумение мое пояснений не получило. Тогда не получило. От Зойла. Но получило позже. В тот самый день. Кровавый и… в общем, ужасный день был тогда…
– Так ты не расскажешь? – прошептала Нелли. – О них… никому?
