«Вот и не рыпайся, делай, что делаешь». – Твердый взгляд был красноречив.
– Дай мне шанс!
– Я подумаю…
– Ты думаешь уже два года.
– Надо будет, буду думать три. Твоя работа, Нелли, заключается в том, чтобы давать людям дельные советы, а не в том, чтобы спорить со мной. Советы о сериалах, собачьих кормах и цветочках в кадках и горшках. Так что будь добра, займись делом. – Ей указали на дверь. Возможно, Влад и выглядел как «свойский парень» и, возможно, даже был забавен, однако для подчиненных он оставался начальником и спуску никому не давал. Как только понимал, что подвергается давлению, Влад моментально обрывал беседу: напускная фамильярность исчезала, шутки-прибаутки из лексикона изымались, и ты оказывался не перед Владом-приятелем – знакомы тысячу лет, а перед Владом- строгим начальником.
И Нелли его понимала: чтобы дослужиться до руководящей должности, нужно было уметь непослушных подчиненных ставить на свои, подчиненные места. Однако Нелли с тем мериться не желала. Она предвидела нечто подобное, благо годы труда и кропотливой деятельности даром для нее не прошли, так что замашки Влада изучить успела. Поэтому решила идти до конца. Сама не понимая, блефует она или нет, не понимая, что будет делать, ответь ей Влад отказом, Нелли сделала то единственное, что, собственно, могла.
– Я уйду, – сказала Нелли.
– Иди, – ответил Влад.
– Навсегда, – добавила ровно.
– Конечно, – согласился начальник.
– И это не шутка. – Образовалась тишина.
Спокойный, уверенный тон подействовал эффективнее громких слов и криков – Влад оторвал глаза от бумаг и изучающе взглянул на нее. И когда он успел рассредоточиться и снова углубиться в дела? С кем она сейчас говорила?
В том и заключалась основная проблема – он не воспринимал Нелли всерьез. Вообще-то никого не воспринимал, но ее в особенности: он не видел в ней человека, способного на волевые, решительные действия. Да и какой волевой человек, заточенный на конкретные действия, будет терпеть постоянные отнекивания, постоянные обещания посмотреть/подумать? Столько не думают! – думала Нелли. Существовало два конкретных ответа: да или нет. Когда же возникает подобная неопределенная ситуация, которая тянется, тянется и тянется… в общем, это знак того, что тебя водят за нос.
– Как я сказала, – заговорила Нелли, – я работаю здесь пятый год, и за это время многого добилась. Моя рубрика процветает, советы пользуются успехом. Но я не могу изо дня в день обсуждать пустяковые проблемы – ситуации, высосанные из пальца. Это не мое. Совсем не мое. И даже странно, что для понимания этого мне потребовалось так много времени. Я хочу писать совершенно о другом: не об интерьерах, не об отношениях. Если ты не можешь предоставить мне такой возможности, я найду того, кто сможет. Но мне хотелось бы, чтобы этим человеком стал ты, Влад. Ты знаешь. – Она продолжала смотреть на начальника, не спускавшего с нее сосредоточенного взгляда. – Пожалуйста, – добавила следом.
И стала ждать.
То, что только что произошло, стало неожиданностью даже для нее. Ультиматум начальству – это не про Нелли. Ей несвойственно было нахальство. Не то, чтоб не могла за себя постоять и показать в нужный момент характер. Вполне-таки могла. Однако требовать, да в категоричной форме… Такое для Нелли в новинку. Но если Влад не проявлял к ней уважения, то и Нелли не считала себя должной к чему-то подобному по отношению к нему. Она желала лучшей доли, и рассчитывать могла только на себя. А значит, не должна гнушаться любых запрещенных приемов, в том числе прессинга и напора.
– Ты обнаглела, – заметил Влад. Лицо эмоций не выражало.
– Возможно, – насторожилась Нелли, готовясь к расплате за проявленную дерзость.
– Значит, криминал, говоришь.
– Да. – Ей словно дали зеленый свет, и Нелли продолжила: – Я хочу освещать реальные проблемы людей. Хочу писать о беспризорных подростках, о коррупции, о том, что увеличивается процент домашнего насилия, однако ни дети, ни обиженные матери не знают куда обращаться. Я хочу писать о жизненно-важном.
– Угу, – промычал Влад. – Замечательно, – добавил следом, начиная постукивать авторучкой по столу. – И кого?
– Кого?
– Кого мне прикажешь уволить, чтобы ты могла освещать «реальные проблемы людей»? – Он с интересом воззрился на Нелли. – На чье место ты претендуешь?
Нелли опешила. Кого уволить? На чье место она претендует?
– Ну, смотри, – оживился Влад. – Ты прекращаешь писать о цветах, значит, я буду вынужден взять кого-то на твое место. В то же время ты начинаешь писать о подростках, расширяя вовсе не резиновый штат другого отдела. Вот я и спрашиваю: кого мне прикажешь уволить, чтобы ты, наконец, осуществила свою мечту и стала освещать новости?
Столько мыслей крутилось в голове, но ни одну из них не получалось выразить во внятной форме. Неужели она действительно обнаглела?
Влад «упал» на спинку кресла.
– Я подумаю, – сказал начальник и предупредил ее возражения, уже готовые слететь с губ, движением руки. – Дай мне день или два. Речь идет не только о тебе. Мы все здесь взаимосвязаны. Но не волнуйся, я дам тебе знать. Скоро, – добавил весомо.
Нелли почувствовала себя… дрянной, словно она топила замечательного человека, пускай пока ей неизвестного, но топила и собственными руками. Не самое приятное ощущение. Однако виду старалась не подавать, поэтому, не опуская совестливых глаз, продолжала оценивающе смотреть на мужчину.
– Или уволю прямо сейчас.
Странно ли, но Нелли улыбнулась. Вполне возможно, неоправданное чувство, но после этих слов ей стало легче. Влад действительно ее услышал. Нелли понимала: теперь это были не пустые, ничего не значащие обещания. Теперь он был готов обдумать ее просьбу, и с большой долей вероятности, пойти на встречу. В противном случае так бы и сделал – уволил Нелли прямо сейчас.
Скрыв мимолетную улыбку, Нелли кивнула и вышла из кабинета.
А на следующий вечер получила криминал, о котором так мечтала…
Грузовик резко затормозил. Не держись она за коробки, которыми был набит, казалось, разваливающийся фургон, то сделала бы тройной тулуп.
Руки саднили, колени тоже, но Нелли быстро поднялась с четверенек и подбежала к железной двери. «Только бы не заглянул, только бы не заглянул…».
Не заглянул – Нелли услышала удаляющиеся шаги.
Нелли тут же полезла в рюкзак и достала перочинный нож. Осторожно просунув его в щелку, откуда просачивался белый свет, она дотронулась до внешней задвижки, закрывающей двери снаружи, и стала сдвигать ее в левую сторону. Каким по счету был этот грузовик? Нелли уже не помнила. Друг от друга те мало чем отличались: все одинаково грязные и дурно-пахнущие. О комфорте речи не шло. Да, человек ко всему привыкает, вот и Нелли привыкла. Пришлось.
Промучившись с задвижкой с четверть часа, поранив пальцы и наставив себе дополнительных синяков, Нелли все же сдвинула ржавую рукоять.
