– Тогда может полиция права…
– Сомневаюсь, – не согласился Дмитрий. – Странно все это. Сначала в полицию поступает анонимный звонок с ложными данными. А когда обнаруживают непонятный склад, происходит взрыв. Кому понадобилось его взрывать? И почему звонок анонимный? У сектантов что, появились враги?
– Вполне возможно.
– Тайные?
– Может, у них там вражда сектантских группировок?
Дмитрий усмехнулся, но тут же улыбку спрятал.
– Тогда зачем враждующей группировке звонить в полицию? Не легче ли было разобраться между собой по-тихому, не привлекая к себе внимания? Решать проблемы можно по-разному.
Мысль логичная. Нелли нечего было противопоставить.
– А что, если, действительно, сами сектанты?
– Если взрыв организовали владевшие складом сектанты, то я вообще ничего не понимаю. Зачем тогда позвонили в полицию? Чтоб продемонстрировать свои увлечения? Кстати, на кого оформлен этот склад? Об этом ничего не говорится.
Нелли пожала плечами. Она и сама этого не знала.
– А что насчет жертв? Удалось что-нибудь выяснить?
– О, так здесь еще большая белиберда. – Так, Дмитрию удалось ее заинтриговать.
– Рассказывай.
– Полноценных трупов не найдено, что неудивительно, не так ли? Нежилой район, ночь, опечатанный склад. Однако обнаружены частицы ДНК.
– То есть?
– То есть там находились люди. Предположительно.
– О, Боже! – воскликнула Нелли. – Что они там делали? Это сектанты?
– Ты дослушай, – остудил ее Дмитрий. – Я же сказал: «предположительно».
– Что значит «предположительно»?
– А то, что, я уже сказал: трупов нет. Есть непонятные останки. Вернее, были – частицы исчезли. Тем же вечером.
– Исчезли? – Вот это экзотика. В новостях она о таком не слышала. – Их кто-то выкрал?
– Выкрал-не выкрал, а этот «кто-то» оставил упаковки, в которых они лежали. Пакетики для улик он, видимо, не коллекционирует.
– Что за сумасшествие? Когда же все это закончится?
– Что закончится? – не преминул заметить Дмитрий. – По-моему, это первое пикантное событие, произошедшее в Радлесе за последнее тысячелетие, хоть столько я и не живу.
А кое-кто живет.
Нелли отмахнулась от навязчивых мыслей. С Дмитрием всегда нужно держать ухо востро. Он и так считает, что ей нельзя доверять. Спасибо, теперь хотя бы разговаривает.
– Я имела в виду, когда же сумасшедшие преступники прекратят нести смерть и разрушения. В общем, ясно, что ничего не ясно. Я пошла, нужно переодеться. Десять минут, и я приступаю.
Нелли ушла готовиться к смене, тогда как Дмитрий сосредоточился на экране.
Да уж, какая-то бессмыслица. Частицы? ДНК? Исчезли? Нашли частицы тел, но не нашли тела? Почему эти частицы нашли? В каком именно виде их нашли? Зубы, кости, что? Какой кошмар, очередная загадка. Как же она устала от этих загадок!
Данная тема не давала Нелли покоя. Казалось бы, зачем ей переживать из-за каких-то сектантских группировок? У нее своих проблем навалом. Однако происходящее тревожило. Некая мысль ютилась в подсознании, но не находила выхода на ясный свет, никак не могла пройти осмысления.
На протяжении дня Нелли анализировала последние месяцы собственной жизни: не убиваемые догмары, за ней охотившиеся, о которых в интернете ничего не говорилось; волшебный Александр с летающей латиницей, о которой в интернете говорилось всякое, но только вне контекста таинственных незнакомцев и вне контекста полетов. Думала и про неясное чувство слежки, а теперь и частицы ко всему примешались.
Ближе к вечеру появился Зойл. Стоило ему пересечь порог, как Нелли поняла: поняла, что за мысль не давала ей покоя. Стоило взглянуть на своего наставника, как бессвязные пазлы сошлись в картину.
Зойл. Недавно он поведал ей о «встрече» с Александром, рассказал, как засвидетельствовал невероятную сцену, в реальность которой не верилось до сих пор, ведь он описывал чудовищных монстров!
У Нелли закружилась голова. Закружилась она и сейчас, Нелли еле дошла до посудомойки.
Рассказ получился кратким, Зойл ограничился несколькими предложениями, которые и составлял, казалось, нехотя. Но он рассказал ей тогда про глаза: красные, пылающие лавой. Точно такие поразительные глаза, которые пытались вперемешку с серебряными загипнотизировать Нелли. Странными символами и латиницей. Латиница и символы на стенах. Сектантские символы на стенах склада, который был взорван на днях…
Нелли на что-то села. Перед глазами резко потемнело. Ей не нравилась внезапная мысль, что стала результатом ее раздумий. На складе не могло оказаться Александра. Нет, просто не могло. У него хватило бы ума и сил разрешить свои проблемы, даже такие, грозящие смертельной для него опасностью.
Нелли тряхнула головой. Кем бы ни был Александр, она не желала мужчине зла. У него была прекрасная возможность навредить ей, но в отличие от догмар, что за ней охотились, он даже попытки такой не предпринял. А память… Разве память равнозначна спасенной жизни?
Нет-нет. Нелли определенно не желала мужчине смерти, тем более такой. Она желала видеть его здоровым. Она желала видеть его живым.
***
Ликерия лежала в постели и не хотела подниматься. Встречать очередной невзрачный день в череде таких же, одинаково-невзрачных, которые были, есть и, видимо, будут, не хотелось. Ликерия чувствовала, что тонет, утопает в каждодневной рутине, однако всплыть на поверхность и задышать полной грудью не могла – не получалось. И не знала, получится ли в будущем: с каждым прожитым днем Ликерию продолжало затягивать глубже, вот только помочь ей было некому.
Ликерия была сиротой. У нее никогда не было семьи, не было родных, даже самых дальних, и в первую очередь не было родителей. Не было отца, оплачивающего обучение и помогающего найти свое место в жизни; не было матери, доброй, душевной, утешающей в трудные минуты; не было братьев, не было сестер, потешающихся над ней и оберегающих. От Ликерии избавились ребенком, ее никто никогда не хотел. Нежеланна и одинока по жизни. Сколько она так живет – пора бы уже привыкнуть, а чувство отверженности, съедавшее душу, чувство ненужности, преследовавшее годами, покидать ее не спешили.
Ликерия взглянула на окружающие стены, и ей стало тошно. Это и есть ее светлое будущее? Нищая, архаичная квартира, в которой предначертано провести остаток жизни?
«Существуют ли комнаты меньше моей гостиной?» – думала Ликерия, снимая эту коморку, вероятно, в шутку именованную квартирой, чуть более года назад. Оказавшись в спальне, поняла, что существуют: немногим больше кладовки, шириной в двуместную кровать, которая, в общем-то, там и стояла, не оставляя пространства для лишних маневров. Да еще стул имелся у небольшого шкафа.
