Однако сейчас «обстоятельства требовали». Александру требовалось найти информацию, в поисках которой он находился неделю, вот только поиски результата не давали, что ужасно Александра злило. Он просмотрел десятки источников, множество книг, заметок и рукописей, однако сведений, ему необходимых, не было – как тут веселиться?
И для чего ему данная свалка, средь которой развернуться толком нельзя, если в ней нет ничего полезного? Следовало переносить сюда все эти рукописи, как только приобрел свой фабричный дом? Вот и оставались бы в прежнем хранилище, тем более было оно прекрасно запечатано.
Однако несколько дней назад, когда он вспомнил о своей читальне, Александр не был столь категоричен. Напротив, он радовался, что имел под рукой всю необходимую ему информацию, способную разъяснить ему то невероятное, которое не мог осознать до сих пор.
Женщина его почувствовала. Определенно. Сомнений не осталось. Определила его присутствие в том огромном, заполненном зале.
Этого никак не могло произойти. Видеть его она не могла, слышать, разумеется, тоже, но все же каким-то непостижимым образом поняла, что за ней наблюдают. Она направилась прямо к нему! Он списал бы случившееся на совпадение, если бы не аналогичные ситуации во время пробежек: она останавливалась, смотрела по сторонам, определенно, кого-то выискивала. Оглядывала местность? Дожидалась знакомого? Первоначальные версии были таковыми. Однако теперь о совпадениях речи не шло. Не тогда, когда она прибежала к этой старой чертовой колонне!
Александр не желал лишний раз задумываться о причинах установленной им слежки. Он и сам не понимал, почему так поступал. Александра вели инстинкты, которым он никак не мог сопротивляться – это единственное, что он мог сказать. Ему хотелось за ней наблюдать, ему необходимо было это делать. Вот и делал: женщина не давала ему покоя с их последней, ею позабытой встречи.
Но вот как неделю Александр терпел: сдерживал свои порывы, не позволяя даже мысли о ней допускать. Александр сознавал, что пора заканчивать с идиотскими, ему несвойственными наклонностями, потому прекратил преследовать женщину. Хотелось верить, он взял себя в руки, но подозревал, что дело в другом: Александра сдерживала новая увлеченность, все так же связанная с Нелли – надежда ответить, наконец, на вопрос, как же такое возможно, что женщина догадалась о его присутствии? Кто она такая? Как объяснить этот феномен? Он впервые видел и ни разу не слышал, чтобы человек мог ощутить приближение belua ferus, когда ferus того не хотел. Это был нонсенс.
Потому ему нужен был Кас. С кем как не с Касом Александру говорить – с ferus, который был тем, кто обустраивал подвальную библиотеку: сортировал море книг, расставлял их по полкам, при этом являясь глубоко осведомленным о содержании каждой из них – спасибо ему за помощь в свое время. О хранилище Кас знал больше него самого – этого ferus на свою территорию Александр допустил, – а значит, единственный мог посоветовать Александру, с чего здесь начинать искать.
– Существуют ли хоть какие-то сведения о природе взаимодействия людей и ferus? Каким образом мы чувствуем людей, и каким образом люди чувствуют нас? В какой форме может проявляться последнее? – Это были первые вопросы Александра, заданные появившемуся на пороге Касу.
– Люди нас не чувствуют. Это невозможно.
– Я не спрашиваю, возможно это или нет. Я спрашиваю, где об этом может быть сказано, если предки все же углублялись в данную тему. Где мне искать информацию? Ты был тем, кто наводил здесь порядок, поэтому должен помнить критерии разделения и расстановки книг.
Кас выглядел озадаченным.
– Зачем тебе это? Когда ты увлекся чтением древних рукописей?
– Еще не увлекся. Но увлекусь, как только ты прекратишь болтовню и ответишь на мои вопросы. – Александр начал раздражаться. Ему не терпелось приступить к поискам, пререкания с Касом в его планы не входили.
– Я вижу, твой способ расслабления не пошел тебе на пользу. Советую о нем забыть.
– Спасибо. Я сам решу, что мне следует делать. Просто скажи, что где лежит!
– Да хорошо! Что с тобой не так? Это все из-за догмар? Тогда причем здесь люди?
Александр попытался взять себя в руки. Он глубоко вздохнул и уже спокойнее проговорил:
– Нет, Кас, дело не в них. Я лишь хотел проверить некоторые свои предположения, для чего мне нужна достоверная информация, так сказать, из первых уст.
– Какие предположения? – Кас определенно заинтересовался.
– Не твоего ума дело. Ну? Не тяни же.
Кас с недовольством покачал головой и начал объяснять Александру по какому принципу расставлял на полках книги. На полках, возвышавшихся до потолка.
– Обрати внимание на стеллажи справа, – проинформировал Кас, после продолжительного описания организации библиотеки, размером, наверно, в предбанник, – это то, что, скорее всего, тебе и нужно – сведения о сосуществовании ferus с другими биологическими видами, в том числе с людьми и…
– Людьми Догмар.
– Точно. Если хочешь узнать, каким образом предкам на протяжении их долгих жизней удавалось скрывать свое существование от человеческой расы, избегать вопросов о старении, или почитать о случаях из жизни в социуме – тебе направо. Заодно полистай брошюрки и про догмар, вдруг всплывет что полезное. Например, способ их уничтожения одной силой мысли, которую освоили деды, но не успели нам рассказать.
– Боюсь, так легко мы от них не избавимся.
– Я тоже боюсь, но речь не об этом. Не хочешь все же рассказать мне, зачем тебе сведения о людях? Я ведь прекрасно понимаю, что что-то не так. – Во взгляде Каса читалась неумолимость, он ожидал от Александра прямого, честного ответа.
– Как только сочту нужным – все расскажу, и ты, Кас, узнаешь об этом первым. А теперь мне нужно работать. – Александр выразительно посмотрел на дверь, давая понять, что хочет остаться один.
– Ты неисправим. Все так же дико упрям. – Кас развернулся и вышел из комнаты. Долго идти не пришлось: сделав три шага, он оказался за дверью.
– Взаимно, – пробормотал Александр, закрывая за другом дверь.
С тех самых пор Александр спускался в библиотеку каждый день, просиживал в ней множество часов, пытаясь отыскать то самое заветное. Сейчас он отложил очередную книгу, конечно же, для него бесполезную, хотя «отложил» – неправильное слово, оно неверно отражало характер совершенного действия. Точнее было сказать «отшвырнул подальше от себя». Затем одумался: вспомнил, что книга не издание двадцать первого века, а старинная рукопись и со словами проклятия встал из-за стола, с целью вернуть ее на законное место. Поднял книгу – оказалось, порвал два листа.
– Дьявольщина. Придется восстанавливать.
Двойне обидно было от того, что Александр и теперь ничего не нашел. За время, проведенное в подвале, вдыхая затхлый, заплесневелый воздух, лишь несколько вырванных из контекста фраз хотя бы отдаленно соответствовали тому, что он искал: «Представители человеческой расы не могут обнаружить присутствие belua ferus, если последние сами того не захотят» – об этом Александр знал и без книг; «…люди и ferus – два биологических разных вида…», «…могут вступать в разнородные связи, однако человек не заподозрит отклонений, если ferus будет себя контролировать и сам не сообщит о своей особенности…», «…человеческие женщины стоящий инструмент для размножения при наличии должной выносливости…».
