По меркам Нелли, стол пустовал, к такому она не привыкла. Вот на ее рабочем столе место находилось всему: и бумагам, и папкам, и ноуту; и карандашам, и ручкам, и кофе. Да и мусор левый залетал. Нелли постоянно что-то чиркала, открывала множество файлов одновременно, а еще были стикеры. Цветные стикеры. Нелли обожала баловаться стикерами, клея их везде, где только могла: на статьи, заметки, ежедневник, на компьютер с разъяснительными пометками…
Что она видела у Александра? Керамическая фигурка орла, карандаш и книга, Нелли пригляделась – «Человек и социум». Должно быть, познавательно.
Она принялась обыскивать ящики, но и они под залежами архивных файлом не провисали. В них царила пустошь, как и на столешнице.
– Странный стол, – пробормотала Нелли, но уже скоро потеряла к нему интерес. Увидев собственное отражение в зеркале, Нелли не сдержалась – прошла к шкафу, открыв который, оказалась в просторной гардеробной – ну кто бы мог подумать!
Автоматически включился свет. Нелли зашла внутрь – пахло мылом и Александром, запах которого сложно было описать: что-то терпкое и… сильное. А вот запаха одеколона не было. Она его и на Александре не чувствовала, что лишь убедило ее в антипатии мужчины к туалетным водам.
Практически все вешалки пустовали. На них ничего не висело за исключением парочки поношенных курток. А вот на полках творилась обратная ситуация: в каждом из укромных стальных отделений стопками лежало большое количество одежды. Нелли развернула одну из сложенных тканей. Ею оказалась черная майка, и таких было очень много. Что-то синее, часть серое, футболки, брюки, рубашки. Отдельную полочную стену занимали джинсы, которые даже разворачивать не следовало, чтобы понять, что это.
Нелли застыла, прекратив трогать вещи, так как заметила за собой кое-что странное – ей нравилось здесь находиться. Нравилось касаться одежды Александра и дышать пропитанным им воздухом. Была в этом некая интимность. Нелли поднесла футболку, чуть ранее взятую в руки, к лицу и вдохнула. Пахло свежестью, но свежестью острой… – Нелли резко отложила ткань. У нее начинала кружиться голова. От волнения. Вот и делала всякие глупости.
Нелли нехотя покинула гардеробную. Стоило выйти, как глаза опустились на тумбочку, стоящую рядом с кроватью. С мыслями проверить содержимое, она приблизилась к ней и даже присела на край постели, когда заметила лежащие на кровати книги. Темные на черном покрывале они не сразу бросились в глаза. Одна из пяти уже в следующее мгновение находилась у нее в руках.
Книга выглядела старой и была написана от руки. Нелли поняла это сразу же, стоило открыть первую страницу:
Belua ferus – мое сердце, моя плоть и кровь.
Предводитель Илларион.
У нее заколотилось сердце. От чего: профессиональное чутье или в комнате стало жарче? Могла ли она обнаружить то, что так долго хотела найти?
Нелли углубилась в содержание.
Belua ferus. Что это такое? Слово «ferus» она перевести могла, оно означало «дикий». Но что могло значить «belua»? И что она держала в руках?
Нелли взволнованно перевернула страницу и увидела странный символ, нарисованный от руки, похожий на те, что неоднократно встречались в этом доме. Рядом – текст на латыни. Для нее нечитаемый, поэтому стала листать дальше. Те же непонятные изображения и не более понятные надписи. Одни выведены аккуратно, другие – более размашисто, где-то шрифт крупный, где-то – мелкий и компактный, но всегда почерк резкий, с заостренными краями букв. А вот рисунки – отталкивающие: графические, в чем-то абстрактные, они даже пугали, но, парадокс, одновременно притягивали, не лишенные некой загадочности.
Нелли не просмотрела и десятой доли книги, когда услышала посторонний звук – это были шаги: тихие, но решительные и уже уловимые слухом. В ту же секунду она была на ногах, а книга отброшена к остальным. Теперь уже поздно уходить, даже подумать времени не оставалось, поэтому воспользовалась единственной возможностью спрятаться – подбежав и выключив свет, Нелли бросилась к подозрительной двери, неизвестно куда ведущей. Нелли скрылась за нею.
Она была здесь. Александр почуял Нелли, стоило войти: в воздухе витал женский запах. Ее запах. За минуту он не улетучится, а при его обонянии едва уловимые нотки будут щекотать ноздри и через несколько дней. Что ж, придется задержаться на жесткой койке.
Александр прошел к кровати, на которой, судя по ранее отсутствовавшей вмятине, успела посидеть и Нелли. Исходило тепло – посидела недавно. Усмехнулся.
Он давно гадал, когда же она созреет и перейдет к куда более активным действиям в поисках своих ответов: к этому времени любопытство должно было возобладать, а коль на вопросы он не отвечал, возникала необходимость действовать самой. Признаться, он ожидал чего-то подобного гораздо раньше. Хотя и думал, что начнет с подвала, так как запретная область дома должна была казаться ей наиболее привлекательной. Но нет, в хранилище она не спускалась, а вот в спальню к нему пришла. Интересно. Логика, конечно, присутствовала, но… что она рассчитывала здесь найти?
Взгляд взметнулся выше – теперь понятно что.
Он потянулся к небрежно отброшенной рукописи. Открыта – успела заглянуть. Оставалось только надеяться, что будущих журналистов мертвым языкам не учат, поскольку именно эта являлась одной из трех увесистых книг, написанных отцом на латыни.
Он посмотрел на остальные – лежат в прежнем положении. Уже хорошо.
Направляясь сюда, Нелли вряд ли что знала про записи отца, однако на рассеянность Александра рассчитывать могла. Так в принципе и получилось: он не убрал рукописи на место, а она едва не стала обладательницей секретных знаний. Двойка ему за невнимательность.
Александр посмотрел на дверь: ванная у него просторная. Учащенное биение сердца, испускаемый запах страха – Александр сверлил глазами створку, бессовестно манившую его к себе.
Но нет, пускай помучается.
Взгляд плавно сместился к столу – прикасалась к книге, она была сдвинута. А больше и трогать нечего. Затем посмотрел на шкаф – увидел свое отражение. Захотелось подойти, открыть, зайти… но не подошел. Вместо этого собрал книги и прошел к ванной комнате – здесь интереснее. Остановившись у двери, некоторое время молчал, наслаждаясь возбужденным состоянием Нелли. Нет, он не садист, но ощущать ее страх приятно, словно свершалась справедливость.
Только чего она боялась? Когда он успел ее так напугать? Стены перекрашивать не боится, в комнате его шариться тоже пожалуйста, а как на глаза показаться – уже неприлично? Конечно, ему ничего не стоило распахнуть эту дверь и устроить ей разоблачительную встречу. Он также мог осторожно постучать, чем рисковал и вовсе остановить ее сердечко – ожидание, как помнится, страшнее расправы. Да, он все это мог, но…
Но вместо этого Александр ушел. Дверь закрылась с громким щелчком.
Глава 24
– Да, Зойл, я все еще жива и нет, не покалечена. К слову, с автоматом у моего виска Александр сейчас не стоит. – Взобравшись на круглый диван цвета молочных сливок, Нелли облокотилась о дугообразную спинку, где, наконец-таки, смогла расслабиться.
