– Но-но, поговори мне!
– Могу и не говорить…
– Ты сейчас опять довыкобениваешься!
– Так говорить или нет?
– Говори!
– Поскользнулся. Упал.
– Очнулся – гипс?
– Не-а. Не было гипса.
– А что было?
– А ничего не было. Пока вон те потом не зашли.
– Кто?
– Присутствующие! Сначала студент, – чуть заметный, но все же злобный взгляд в мою сторону, – потом псих, а потом уже и профессор.
– Сам ты псих! Товарищи, он же меня оскорбляет!
– Молчать! Предупреждал же.
В этом опорном пункте нет ни коридора, ни «обезьянника» – не позволяет архитектура причального флигеля. Поэтому мы все, в нарушение норм процессуального производства, находимся в одном, хоть и большом помещении. И это тогда, когда происходит предварительный опрос участников инцидента! Хуже для УПК и не придумаешь. Единственное, что могли сделать хозяева для торжества буквы и духа закона, – это дружески посоветовать нам… «закрыть свои пасти и засохнуть».
Сидим. Сохнем. Только уши-то – куда девать?
– Нож – твой?
– Вообще в первый раз вижу.
– А если мы отпечатки сейчас снимем?
– Снимайте. Вызывайте криминалистов. То-то они обрадуются… по гальюну ползать на ночь глядя.
– А ну, пасть прикрыл! Умный, что ли?
– Умные – они в Соча́х. Тут те, кто потупее.
– Чего-чего ты только что сказал? Это ты о ком?
– Вас это не касается, гражданин начальник. Это я про себя. А что вообще случилось, генацвале? За что пакуете? Прям кипеш какой-то! Что, кто-то у кого-то тыщу грабанул?
Этот наглый тип услышал просто, что вся наша троица бьется в непонятках, вот и развлекается теперь как может. Глумится, что называется, над органами! Вообще-то… быка дразнит красной тряпкой: менты – не самая уравновешенная категория представителей человечества.
Вообще, милицией в момент скандала и драки всех стращал профессор-аквариумист, одновременно с этим терзая за грудки наркошу на входе. Аки рыбу. Достращался на свою и нашу голову! Прохожие услышали шум да и действительно вызвали милицейский наряд, как и просил уважаемый человек. Добрейшей душевной организации люди! Чахлик тоже хорош – наговорил профессору гадостей, не пуская появившихся, как на грех, желающих отлить граждан внутрь помещения. Нахамил, понимаешь, приличным людям, вот интеллигент и расстроился – ножками засучил возмущенно, ручки свои потянул к вражине, возмечтав подержать оппонента за грудки, как, видимо, неоднократно в молодые годы делал.
Только годы уж не те!
Примечательно, что о главной драке в самых глубинах клозета никто толком и не знал.
А мы с громилой в свою очередь дружно молчали по поводу нашего обоюдного недопонимания. Он – понятно почему, а мне было просто времени жалко. Сейчас еще по одному кругу опросят и отпустят восвояси – знакомая процедура. А стану заморачиваться с заявлением – зависнем еще надолго! И тогда я наверняка пропущу вечерний выпуск популярного советского ток-шоу «На добра́ныч ди́ты» в 20:45, не говоря уже о любимой с армейских лет информационно-развлекательной программе «Время».
После потерь священных папирусов драгоценного конспекта такого удара я уже просто не перенесу!
– …бессовестный ты тип!
– Да у меня дед – политрук! Под Москвой погиб в сорок первом. А папа – беспризорник войны…
– Знаем твоего папу – с пятнадцати лет по зонам. Ты тут золотой молодежью не прикидывайся!
– А я и не…
– У нас все садятся, коли закон нарушат. Слыхал, был такой в городе Платов Кондратий Палыч? Уважаемый человек, фронтовик, между прочим! Секретарь горкома.
– Откуда я…
– Сынок у него… разве что крылышек ангельских не видно было – папа не нарадовался. Спортсмен, отличник, комсомолец. А в армию призвали – сбежал сынуля через месяц! Всё, аллес: трибунал, дисбат – и ваши не пляшут. Папа наградной ствол в рот – и до свидания, мечты. Вот тебе и золотая молодежь!
– Так то ж…
– «То ж», «ты ж»… Ты папу своего, Кравсила, хоть раз живьем видел? Он сильно расстроился, когда ты малолеткой загремел за «злостное»? А?
– Да откуда я знаю? Что вы меня все воспитываете? Поздно, гражданин начальник.
– Все, достал! Пошел вон. В смысле… сел в угол и прикрыл варежку! Следующий.
Второй круг ада закончен. Достаточно интересный, как оказалось.
Начинаем третий и, хочется надеяться, – последний. Стартуем на финишный забег. Я тяжело поднялся и перебрался ближе к допросному столу.
– Я следующий. Караваев Витя.
– Так ты говоришь, никто на тебя не нападал?
– Никто на меня не нападал.
– А почему убежавший гражданин, согласно показаниям свидетелей, всех их держал на улице, а именно тебя – да и пропустил в туалет? А? По блату, что ли? Подельник?
– Не знаю. Наверное, потому что я ему слово волшебное сказал. Вежливое. Вот он и пошел навстречу воспитанному подростку. А профессор, так тот сразу кричать стал на человека. Громко. Вот и завязался конфликт! У парня, видно, с психикой чего-то не того, вот и обиделся. Как это говорится… впал в состояние аффекта.
– Тоже дурку включил, студент?
– Ничего я не включал. Вы спросили, я ответил.
– Ответишь еще у меня. Перед законом!
– Я что, против? Когда вы уже меня отпустите?
– Когда надо, тогда и отпустим. Разберемся вот…
– Так разбирайтесь.
– Покомандуй тут! Фарцуешь?
– Чего?
– Спекулируешь? Марки, значки, монеты?
– Побойтесь бога! Вы ж меня обыскивали.
– Чего тогда с коллекционерами терся?
Откуда знают? Следили, что ли?
– Просто смотрел.
– Просто! – передразнил меня милиционер. – Все у них «просто». Нож – твой?
– Не мой.
– Внимательно посмотри.
– Не надо его ко мне двигать. Что я, дурак, его трогать? Не мой, говорю!
– Ладно. Экспертиза покажет.
– Ага, и тест ДНК в придачу.
– Чего? Какого ДНК?
– Так… в кружке «Юный помощник милиции» рассказывали. И в ДНД тоже. Где, между прочим, я уже год как добровольно и сознательно состою. Как отличник, комсомолец и староста группы судостроительного техникума. Прохожих, между прочим, от хулиганов охраняем. Два раза в неделю. Вы проверьте!
– Проверим. В угол пошел. И прикрыл там свою… И молча посиди там пока. Дружинник… Следующий!
