– Знаю! – оборвал я его. – На выход. Нечего тут прохлаждаться.
Сашка беспрекословно заткнулся и побрел к дверям.
Вот и правильно. Должен знать, кто в доме хозяин.
– Не туда, – велел я. – Пойдем через мастерские. Сюда нельзя. Там Микоян всех проходящих тухлятиной травит.
– Ага! – послушно изменил маршрут Егорочкин. – А что делать будем?
– Жди меня во дворе, а я заскочу в зал за техзаданием.
– С тобой можно?
– Посторонним вход воспрещен.
– Ну ладно. Ты только не долго там.
– Одна нога здесь, вторая… ты еще тут?
Сашку сдуло.
Итак, наша цель – добыть чертеж дизеля из архива.
И не просто какого-нибудь любого дизеля, а того, у которого параметры совпадают с исходниками из техзадания. Поэтому чертежный фолиант с цифрами на этот раз необходимо взять с собой. И… желательно не заходить по дороге в общественные туалеты.
Архив «Югрыбы» (в миру «Югрыбхолодфлота») – совсем рядом. На Кулакова. В четырехэтажном здании, которое украшено затейливыми абстракциями на рыбо-чайко-морскую тему – под каждым окном первого этажа. Сам этаж из-за высоких подвальных помещений – практически второй. У нас в городе многие дома так строят из-за отсутствия в окрестностях по-настоящему горизонтальных поверхностей: кругом горки, спуски, подъемы. Если не гряда, то лощина, если не холм – то обязательно найдется впадина. И непременно кривая, как… человеческая судьба. А главная наша бухта, что растянулась с запада на восток на добрый десяток миль, вся изрезана мелкими бухточками, заливами и лиманами – словно норвежский фьорд. Только в южном, менее суровом исполнении.
Неповторимая ландшафтная индивидуальность.
Мой город. Люблю его!
– Какой у нас план? – спросил меня… Саша План, когда мы через ворота вышли с промзоны техникума на Центральную площадь. – И куда мы так спешим? Ты ж специально пошел кругом, чтоб языками с корешами не цепляться?
Проницательный ты наш.
– Мы спешим в архив. И должны туда попасть до пяти вечера. До конца рабочего дня.
– А! Понятно. Попросим чертеж?
Я с удивлением посмотрел на своего оруженосца.
– Саша! А ты из какого города сюда поступать приехал?
– Ну ты даешь! Четвертый год вместе впахиваем, а он не знает.
– Так с какого?
– И не из города вообще… с поселка. Под Евпаторией.
– А! Вспомнил. Ты ж говорил. Удобное?
– Почти. Уютное! В принципе, это почти уже Евпатория. Мы с пацанами на велосипедах туда за… пивом ездим. Ездили… пока я не поступил.
Свистун.
На первом курсе – всем по пятнадцать, за редким исключением. А он, стало быть, уже все пивные точки в Евпатории объездил. Он такой же пивосос, как и наркоман. Любит же позаливать Шурик на экзотические темы! Марихуанист План. Свисток-Дудка.
– Так вот, Саша. В Евпатории, будь там какой-нибудь серьезный архив, возможно, тебе чего-нибудь и дали, если бы ты попросил. А у нас – что?
– А, понял. База флота? Типа шпионов все боятся?
– Дураков все боятся!
– Сам ты…
– Я не о тебе. Дашь дураку чертеж, а он возьмет и… курсовую по нему сляпает. Ту, что в свободном доступе в нашей библиотеке. Догоняешь, к чему клоню?
Видно было, что не «догоняет»: так все-таки дураки мы или нет?
– Конечно, догоняю. И… что?
Я вздохнул.
– Режим секретности у нас. Точнее, у них – во всех чертежных и архивных конторах. Тут надо думать, как все заслоны обойти. Соображай, пока идем!
Долго соображать Саша не любил.
– А давай спрячемся в архиве! Зайдем по какому-нибудь левому вопросу и между стендами заныкаемся. А ночью все перелопатим!
– Как вариант, – вяло поддержал я его. – Еще версии будут?
– А если мы типа с Орджо? С судоремонтного завода? Нет! Лучше с «Красных мастерских», что на Минке. Там же дизельный цех по ремонту, помнишь?
– Ну. Практика там была слесарная на третьем курсе.
– А помнишь Лариску-плановичку начальник цеха отправлял в архивы за чертежами?
– Что-то не припоминаю…
– Я помню!
Ах да! У Шурика что-то было с той чернявой Лорой.
– Ну и… давай-давай, продолжай.
– Вот и мы… скажем, что с «Красных». От Неклюдова. Так же фамилия начальника цеха?
Я с уважением посмотрел на Егорочкина.
– Слушай! А в этом что-то есть. Мы – типа практиканты. Вот вам, пожалуйста, студенческие билеты. Нас якобы тоже послали взрослые дяди за чертежами. Вот по этим самым исходникам. А мы, ослы, заявку-то и забыли! Какой с нас спрос? Студенты же!
– Ага! Э-э… чегой-то сразу «ослы»?
– Погодь! Остается только слезу пустить да тетеньку разжалобить: мол, нельзя возвращаться, хоть убей: строгий мастер забьет шпицрутенами на месте. Милости и пощады! Сжальтесь!
– Точно! А… что такое шпиц… труты?
– Не заморачивайся. Принимаем версию за рабочий вариант. И… хватит болтать. Давай вживайся в образ.
Мы нырнули в Одесский овраг и миновали неработающий фонтан с ангелочками, где давеча я пытался утешать пришибленного от предсмертного шока Аниськина. Расстались мы с ним как-то странно: ни телефонами не обменялись, ни адресами. Может, его испугали мои новеллы о будущем? И осторожный мент решил не связываться впредь со странным юношей с дикими фантазиями в голове. Подумать только – милиционеры вдруг в одночасье превращаются… в полицаев? В дурном сне не привидится!
И ведь правда – нарочно не придумаешь. Как я его хорошо понимаю!
Нашему поколению довелось столько глупости и маразма испытать на собственной шкуре, что ее толщине китовая акула позавидует. Одна приватизация через залоговые аукционы чего стоит! А программа «500 дней»? А перевод оборонки на «гражданские рельсы»? Тазики вместо ракет? А деноминация рубля? А нефтяная игла?
Тьфу ты! Не к ночи будет упомянуто.
Все! Хорош.
Я в восемьдесят четвертом, и эра глупости пока не началась еще. Хотя…
Вот будем честны перед собой – дураков уже и сейчас хватает! К примеру – Кролик. Шибко умный? А маман его? Гражданский, блин, персонал воинской части. Кем она там трудилась? Ведь не уборщицей же? В эту эпоху в воинских частях на полах «духи» умирают да «слоны». Гражданских не припахивают еще. Думаю, мамочка евонная завскладом трудилась, да там по дури своей и опустилась до скотского состояния. И сынка за собой потянула…
А Саша План?
Никого не хочу обидеть, но его тяга к околонаркотической романтике – тоже ведь не от большого ума? А ведь скоро Сашик отправится в народное хозяйство, станет элитой рабочего класса! А лет так через пяток начнет с себе подобными орать на площадях советских городов: «Долой коммунистическую хунту!», «Хотим обновленную Россию!», а чуть позже – «Мы не халявщики, мы партнеры!»
