— Нет. — прервал я его. — Я за такую справедливость, для которой нет необходимости создавать условия. Она сама взвешивает и оценивает. Моё мнение — Степан виноват, но осудить его нельзя. Значит, — я внимательно посмотрел на Самсонова, — и любые доказательства его виновности роли не играют.
— В голове у тебя каша. — вздохнул Самсонов, сделал глоток коньяка, и после минутного раздумья продолжил. — Значит, всё?
— Для меня — да. Надеюсь, ты не побежишь к своим бывшим коллегам? — задал я вопрос, но интонация моя была утвердительной.
— Не пойду. Хотя мне это не нравится. Всё, точка. — Самсонов хлопнул ладонью по столешнице. — Расскажи лучше, как ты решил вопрос с Лёнечкой?
— О, это оказалось очень просто. Незадолго до последнего судебного заседания я встретился с ним и рекомендовал поставить на Плотникова.
— На Владимира Владимировича? Почему? Вы же оба победили?
— Ты не ориентируешься в нюансах тотализатора. Они оценивают не только процессуальное решение, но и сам его ход. Если бы я добился оправдательного приговора, я бы стал победителем. В нашей ситуации Плотников «обхитрил» и меня, и суд, и прокурора. Лёнечка, кстати, это подтвердил, сегодня утром сообщив о размере своего выигрыша. Его акции взлетели до небес — он подтвердил статус самой информированной фигуры.
— А Виктория? — Самсонов неодобрительно посмотрел на меня. — ты же не будешь требовать исполнения пари?
— Буду. Всё должно состояться послезавтра в 10 часов. Я даже договорился с директором музея и выкупил 400 билетов, которые отдал Лёнечке с просьбой распространить. Он наварится на этом, конечно.
— Зачем? Это же не по-мужски? Почему ты обижаешь её?
— Потому что Виктория не понимает, что я не желаю переходить тонкую грань между нашей дружбой и её влюблённостью. Убеждения, разговоры результата не дают. А так — в её глазах я останусь подонком, который унизил её. Надеюсь, это заставит её свернуть с дороги любви.
— На дорогу ненависти?
— Это уж, как повезёт. — я усмехнулся.
— А что ты будешь делать с Фирсовым? Ведь это он заварил всю кашу?
— Ничего. Он сделал это с одной целью — иметь возможность шантажировать других клиентов Костомарова, в том числе и своих начальников. Сейчас у этого паука вырвали жало, всё равно будет установлено, кто бывал в квартире убиенного. Уверен, недолго ему работать. — я начал вставать. — Слушай, Петрович, я уже пьян, пора и домой.
— Вызвать тебе такси?
— Нет, прогуляюсь. — я встал и после непродолжительной обмена словами прощания, вышел на улицу.
Закурив (уже сигарету), я направился по улице в сторону дома, благо идти было минут 25–30. Состояние опьянения, в котором я находился, немного бесило меня, я старался не напиваться. Кроме того, слова Самсонова по поводу Виктории зацепили меня. Достав из кармана телефон и набрав номер Олега Перминова (охранника музея, ранее работавшего сотрудником полиции), я, дождавшись, когда он ответ на звонок, сразу начал:
— Олег, приветствую, адвокат Талызин.
— Доброй ночи, Вячеслав Иванович, — недовольным голосом начал тот, — вы на время смотрели? Все уже давно спят.
— Ладно, извини. Слушай, тебе известно о послезавтрашнем одиночном выступлении Виктории в музее?
— Конечно, я даже специально на этот день подменился, 5000 заплатил, между прочим.
— Предлагаю тебе внести в него изменения. Тысяч за 50.
— Какие?
— Вика должна начать выступление в 10.00 из своего кабинета, то есть до главного выставочного зала дойдёт где-нибудь минуты через две. В 10.02. ты должен включить пожарную тревогу.
— Зачем? Это же всё испортит.
— Какая разница? — я остановился. — Я это придумал, мне и прекращать. 50 тысяч твои прямо сейчас, если сделаешь.
— Ладно, понял, сделаю, кидай деньги. — со вздохом ответил Перминов. — Люди будут недовольны, я слышал Лёнечка продаёт билеты втридорога, а директор локти кусает.
— Это их проблемы. Надеюсь, о причине срыва представления, никто не узнает?
— Буду нем, как могила.
— Договорились. — я закончил разговор, перевёл деньги, и не очень уверенной походкой направился к дому, впереди меня ждал длительный отдых…
Послесловие
Степан Фёдоров выехал в Соединённое Королевство 29 марта 2020 года, на следующий день после того, как районный суд вынес постановление о возвращении дела прокурора для устранения нарушений. С ним я больше не встречался, как и с его мачехой.
Через три месяца все газеты города трубили о том, что один из главных богатеев города объявлен в международный розыск и прокуратура намерена обратиться за помощью к властям Великобритании с просьбой о помощи.
Виктория Кирсанова стала разговаривать со мной только через месяц после своего неудавшегося дефиле. К сожалению, её напор по моему «охмурению» не уменьшился. У меня всё еще проблемы с ней.
Ирина Зелянина умерла от передозировки в апреле, через две недели после выписки из клиники.
Илья Костомаров всё также на кладбище — он единственный, кто находится на своём месте.
Архангельск
12.03.2020
