Глюк вспоминал:
– Это все, что сказал Капезиус. И отправил меня направо
[161].
Глюк и Эренфельд присоединились к группе из 130 мужчин (из 2800 привезенных жизнь сохранили только 350).
После отбора мужчин наступала очередь женщин. Хотя Капезиус отправил жену и свояченицу Глюка направо, они больше не увиделись. Маленьких детей Глюка немедленно отправили на смерть.
– Я понятия не имел, куда мы идем, – рассказывал Глюк.
Хладнокровие Капезиуса на отборе удивило Яна Сикорского; помощник аптекаря рассказывал, что начальник относился к нему «как к человеку». Такое поведение на платформе, подумал Сикорский, просто показывало, что Капезиус был «кем-то вроде Джекилла и Хайда»
[162]. Сикорский был капо и, между прочим, единственным, кто положительно отзывался о Капезиусе. Но для тех, кому аптекарь махал рукой на платформе, он был просто Хайдом.
Адриана Краус, которую Капезиус разлучил с семьей, сохранив ей жизнь, была отправлена в душевую с сотнями других женщин.
– Нас всех побрили… и голых выстроили в шеренгу, а доктор Капезиус прошелся вдоль. Я стояла рядом с фрау Штарк, старой женщиной, которая тоже давно знала доктора Капезиуса. Она заговорила с ним, спросила: «Доктор, что с нами будет?», или что-то такое, точно не помню. Он толкнул ее так, что она упала на скользкий пол. Больше я доктора Капезиуса никогда не видела
[163].
Элла Бём увидела «дядю-аптекаря», когда он пришел в ее блок
[164]. Она пыталась скрыть живот беременной девушки с помощью соломы.
– Он палкой оттолкнул меня от беременной. Больше я никогда ее не видела
[165].
Текстильный мануфактурщик Йозеф Глюк видел Капезиуса «довольно часто», как правило, в компании доктора Менгеле, они «проводили отбор в лагере». Однажды Капезиус, Менгеле и два других офицера пришли в печально известный блок № 11. Там в основном жили еврейские подростки 16–18 лет.
– Вероятно, ребята почувствовали, что сейчас будет, и разбежались во все стороны, – вспоминал Глюк. – Потом эсэсовцы с собаками все же их собрали. Это было в еврейский праздник. Два дня спустя за мальчиками приехали машины и увезли их в газовые камеры. И все со смехом. Наверное, их забавляло, как дети рыдали и звали мам. Схватили и 16-летнего племянника Глюка. До того, как эсэсовцы его утащили, он порезал руку и кровью написал на стене барака: «Андреас Раппапорт, прожил 16 лет»
[166].
Глюк стал свидетелем того, как 6 августа СС ликвидировали «цыганский лагерь», отправив 3 тыс. женщин, детей и стариков в газовые камеры. Главными по сортировке, по словам Глюка, снова были Менгеле и Капезиус
[167]. Той осенью, когда Глюк чинил водные трубы в женском лагере, Менгеле и Капезиус снова пришли делать отбор.
– Они отправили в газовые камеры 85 женщин, [в том числе] мою жену
[168].
Магда Сабо, румынская еврейка, привезенная в Освенцим с семьей в мае 1944 года, хорошо описала Капезиуса, которого знали простые заключенные. Проходя мимо группы эсэсовцев, она услышала, что один из них говорил по-венгерски. Вскоре она узнала, кто это был.
– Лицо доктора Капезиуса сложно забыть, – вспоминала она после войны. – Он не был похож на остальных немцев
[169].
Сабо поместили в блок № 27 компаунда С, из которого постоянно увозили больных и слабых в газовые камеры. Отбором также занимались Менгеле и Капезиус. «Всегда одно и то же», – вспоминала она. Сабо перевели на кухню, где она с другими заключенными готовила «противный <…> суп с лагерным вкусом» из большого количества воды, крох картошки, муки и «чуть-чуть маргарина». Однажды у кого-то из заключенных нашли несколько кусочков маргарина. Капезиуса отправили с этим разобраться. Он приказал заключенным взять камни с улицы и прыгать с камнями в руках, назвав это «упражнением»; прыгать было приказано, пока не выдохнутся
[170].
– Я – Капезиус из Трансильвании, – кричал он заключенным. – Считайте, что это знакомство с дьяволом
[171].
Глава 8. «Яд Bayer»
Поскольку эсэсовские врачи считали себя профессиональной элитой, следовало бы ожидать, что простой аптекарь вроде Капезиуса будет рассматриваться не так высоко. В таком случае от него не станут ожидать активного участия в безумных экспериментах над людьми. Но у Капезиуса была особая квалификация, которая дорогого стоила, а именно работа на Farben/Bayer. Компании достигли дьявольского зенита в Освенциме. Все лагерные врачи были им обязаны: именно компании Farben и Bayer спонсировали многие медицинские эксперименты, так что лагерь по сути превратился в огромную человеческую лабораторию.
Доктор Гельмут Феттер, гауптштурмфюрер СС и давний сотрудник компании, следил за программами утилизации заключенных для тестирования медицинских препаратов. Некоторые директора Farben уже подозревали, что будущее компании не в области химикатов, а в развивающейся сфере современной фармацевтики. Эсэсовский врач Вальдемар Ховен дал показания после войны: «Эксперименты в концентрационных лагерях, проводимые IG [Farben], проводились только в интересах IG, которые заключались в эффективности работы. <…> Инициатива проведения экспериментов в концентрационных лагерях принадлежала не СС, а IG.»
[172].
