Он же, ни на кого не обращая внимания, вальяжной походкой уверенного в себе господина направился к столику, где сидела Шейлана. Соседка, заметив его, перестала есть и втянула голову в плечи.
– Расскажи ей, – меж тем предложил Майк, одобрив мой замысел, – пусть припугнет.
– Поздно! – простонала я, наблюдая, как Шейлана покорно встает из-за стола и собирается следовать за гориллоподобным бугаем. – Придется самой. Говоришь, фигнюшка называется «Черным оком»?
Майк, в попытке задержать меня, ухватил рукой пустое место, а я вовсю уже неслась к соседке на выручку.
– Ченарис! Как здорово тебя здесь встретить! Вот повезло! Как раз тебя собиралась искать, а ты тут! – завопила я скорее от страха, чем пытаясь дезориентировать противника.
На меня ошарашенно воззрились не только соседка с Ченарисом, но и студенты за ближайшими столиками. У всех были одинаково выпученные глаза и отвалившиеся нижние челюсти.
– Чего? – предсказуемо выдал самый даровитый ученик академии.
– Ищу, говорю, тебя, – весело, не сбавляя тона, ответила я и тайком обтерла вспотевшие ладошки о подол.
– Зачем? – Маленькие злые глазки принялись шарить по моей фигуре, прикидывая аппетитность форм.
– Дело есть. Отойдем? – Я кивнула на несколько пустующих столиков.
– Ну давай, – согласился Ченарис и ухватил меня пониже спины, видимо одобрив то, что рассмотрел.
С трудом сдержав порыв съездить по ухмыляющейся физиономии, я ловко вывернулась из волосатых лап и устремилась к указанному месту. На Шейлану, отчаянно пытающуюся мне что-то сказать жестами, даже не взглянула – и без того уже тряслась осиновым листком, держась на одном упрямстве.
– Выкладывай, мышка, пока я добрый. Чего хотела?
Ченарис, ухватив стул за спинку и поставив рядом с моим, уселся вплотную. Его рука крепко сжала мне плечо, не позволяя даже на миллиметр отвоевать пространство между нами, а лицо нависло сверху, создавая ощущение надежной ловушки.
– Много чего хотела, – прокаркала я вмиг пересохшим горлом.
– Ну-ну, – то ли с угрозой, то ли с обещанием выдал бугай.
И я ощутила, как по позвоночнику потек ручеек из нескольких капель пота. Но отступать было некуда. С трудом сглотнув и набрав в грудь побольше воздуха, я продолжила:
– Прошлой ночью…
– Да-а-а, – растягивая гласную, прохрипел мой собеседник, очевидно считая свой голос невероятно сексуальным.
– Прошлой ночью, когда ты ушел…
– Тебе стало грустно, мышка?
– Что? Нет. Я просто кое-что нашла. И подумала, что тебя это заинтересует.
Удивленная физиономия Ченариса стала мне наградой за терпение. Совсем не то парень ожидал от меня услышать.
– Хм?..
– «Черное око», – не стала тянуть я. – Вчера оно записало твой приход в нашу комнату. Совершенно случайно! Но та-ак вовремя.
– Чего? – все никак не мог понять Ченарис, к чему я клоню.
– Я хочу сказать, что вряд ли ты захочешь, чтобы кто-то увидел, как лихо ты сражался с опасным кусачим сундуком, вставшим на защиту чести своей хозяйки.
По мере того как до парня доходил смысл сказанного мною, его лицо медленно багровело, а кулаки сжимались до побелевших костяшек. Плечо едва не хрустнуло под натиском крупных сжимающихся пальцев, которые я начала с большим трудом отрывать от себя по одному. Точно синяки останутся. Из раздутых ноздрей Ченариса, казалось, даже пар пошел.
– Ты, мышь, знаешь, с кем связалась? – с большим трудом выдавил он из себя. Массивная челюсть угрожающе выдвинулась вперед.
– Да, – как можно мягче и тише проговорила я, вцепившись в сиденье стула, чтобы не рвануть с места с криками паники, – поэтому предлагаю взаимовыгодную сделку. Ты оставляешь нас с Шейланой в покое, а мы никому никогда не показываем запись с «Черного ока».
Несколько минут Ченарис пыхтел и буравил меня разъяренным взглядом.
– Как видишь, я не прошу ни денег, ни личной защиты, хотя могла бы тебя всласть пошантажировать, – попыталась подсластить пилюлю, сама при этом почти не дыша. – Что скажешь?
Пауза затянулась, когда «гордость академии» наконец сообразил:
– Ты врешь.
– Ой ли? – нервно улыбнулась я, теряясь в догадках, где могла проколоться.
На самом деле толком расспросить у Майка про магический артефакт видеосъемки я не успела, поэтому старалась говорить обтекаемо и общими фразами. Тут главное – запугать, а не объяснить. Но, видимо, чего-то не учла.
– Едва появилась в этом мире, и вдруг у тебя уже имеется такая дорогая вещица, как «Черное око»?
– У меня? – совершенно искренне удивилась я. – Откуда бы? Нет, конечно! Это тетка Шейланы решила проследить за поведением племянницы в академии. А я просто предложила тебе сохранить увиденное «оком» в секрете. Все просто.
– Придешь сегодня вечером ко мне. Хочу убедиться, что ты не блефуешь, – усмехнулся Ченарис и, с шумом отодвинув стул, встал из-за стола. – Посмотрим на твою запись.
Ну уж нет, разговор еще не закончен!
– Хорошо! Я удовлетворю твое желание… – намеренно выдержала паузу, делая фразу двусмысленной и заставив парня заинтересованно обернуться, – покажу тебе запись вчерашней ночи. Тебе, а заодно и всей академии. Кажется, завтра торжественный сбор?
– Только попробуй! – Ченарис развернулся и, больно схватив меня за предплечье, притянул к себе.
– Конечно, попробую, – отозвалась, демонстрируя спокойствие и уверенность, которых совершенно не ощущала. – Я тебе сделала такое заманчивое предложение, а ты не оценил его по достоинству.
– И почему я должен верить на слово какой-то…
– Полегче! – предупреждающе зашипела я. – Потому, что тебе ничего другого не остается. Либо поверить, либо рискнуть своим имиджем.
– Чего?
– Рискнуть славой великого покорителя женских сердец и непобедимого мага высшего уровня. Только представь всеобщую реакцию на твои танцы с сундуком…
Похоже, последние слова убедили Ченариса гораздо лучше, чем все сказанное до того. Бугай приосанился, вздернул подбородок и напоследок пригрозил:
– Живите. Пока. Но если хоть где-то всплывет та ночка… Из-под земли достану. Обеих.
Толкнув меня обратно на стул, он прежней походочкой гордого павиана удалился из столовой. Мне показалось или народ действительно облегченно вздохнул и продолжил завтракать?
От стены отлепился Майк, который, оказывается, находился совсем рядом, мимикрируя под светлую обстановку, будучи еще бледнее, чем обычно. Подстраховывал? Взгляд его сочетал несочетаемое: восхищение, недоумение, укоризну, отчаянность и много такого, что я просто не смогла расшифровать.
