Ночью перед сном Шейлана призналась:
– Даш, представляешь, я влюбилась, – и в смущении накрылась одеялом с головой.
– Да ладно? – удивилась я. – Неужели кто-то из теткиных кандидатов в мужья пришелся по сердцу?
– Тьфу на тебя! – возмутилась подруга, высовывая нос. – Я про Майка говорю. Ты же не обижаешься?
– Нет, конечно! С чего бы? Я за вас обоих рада. Кажется, ты Майку тоже очень нравишься. Признавайся, как ты умудрилась влюбиться, если не видела его все лето? Он из замка не отлучался, это точно. Неужто бегала к нему на свиданки в академию? – подначивала я ее, пряча улыбку в кулачок.
– Ты чего! Как бы я смогла? Академию запечатали сразу, как только местные из нее вышли, сама видела.
– И? Ты не ответила на вопрос.
– Как, как… Он мне и раньше нравился. Но я была уверена, что моя симпатия – из-за его дара, поэтому старалась держаться подальше и не поддаваться чувствам.
– А-а-а! Все ясно. Ты лето проскучала без Майка, поняла, что будь влечение наведенное, то давно бы выветрилось…
– Да! И осознала: чувства-то, оказывается, настоящие. Теперь не знаю, что делать. Так страшно! А вдруг я ему не особо нравлюсь?
– Нравишься. Он с вашей «помолвки» сам не свой.
– А вдруг за лето остыл ко мне? Или…
– Хватит себя накручивать! Он же тебя сегодня так обнимал, будто других девчонок на планете не существует.
– Ты правда так считаешь?
– Конечно! Стала бы я тебе врать!
– А ты не шутила про то, что Майк… ну, того… из замка не выходил в город?
– Не шутила. Он с прошлой зимы завязал с городскими прогулками. Можешь у мэдью Веруки спросить.
– И ты думаешь, из-за меня?
– Даже не сомневаюсь!
– Ой-ой-ой, как же мне теперь себя с ним вести?
Мы проболтали о Майке всю ночь. А утром на пробежке сонные плелись в самом хвосте. Зато к завтраку Шейлана взбодрилась и в столовую вплыла при полном параде. Майк чуть ложкой не подавился, наблюдая, как подружка плавной походкой и с соблазнительной улыбкой на губах приближается к нему.
Грациозно усевшись на стул, отодвинутый для нее парнем, и расправив несуществующие складочки на мантии, она томно вздохнула. Взгляд Майка затуманился.
– Смотри в тарелку! – как обычно, шикнула она и принялась неспешно есть. Причем и это действие стало целым представлением для одного-единственного парня, аппетит у которого окончательно пропал, стоило Шейлане провести влажным язычком по губам, поднося ко рту сахарную плюшку.
Стараясь не заржать, я споро закидала в себя кашу и заела ее булочкой. Чай выпила уже на ходу. Кивнула друзьям и вылетела из столовой, пряча лицо в ладонях и сдерживая рвущийся наружу смех.
Впрочем, дальше отношения Шейланы и Майка развивались не скучнее. Подружка флиртовала и соблазняла парня напропалую, при этом неизменно держа его на приличной дистанции. Мне она объясняла свое поведение тем, что не знает, как показать интерес и не выглядеть при этом доступной.
Я не вмешивалась. В любой паре третий – лишний, даже если просто намерен дать полезный совет. Впрочем, какой из меня советчик, если сама не могу разобраться ни с личной жизнью, ни даже с собственной магией?
Эрая я видела крайне редко и на расстоянии. А подойти не решалась. Что касалось учебы, то можно сказать, я перешла в ранг местной знаменитости, превосходя однокурсников по теоретическим знаниям и все больше отставая от них в практике. Это огорчало неимоверно. И когда я обнаружила в расписании общий урок с пятым курсом, вовсе расстроилась. Позориться перед Эраем не хотелось. Нет, не так. Я жутко, до дрожи в коленях боялась стать всеобщим посмешищем в его присутствии!
Бытовая магия – предмет, основывающийся на практике, а потому переживала я не зря. Мэдью Евания, женщина строгая и дотошная, требовала от студентов на своих уроках максимальной отдачи. И, вопреки существующей среди некоторых преподавателей традиции игнорировать мою персону на практических занятиях, она регулярно вызывала меня, чтобы проверить, не проявился ли дар.
Я, как обычно, уселась в самом последнем ряду, питая надежду спрятаться от мэдью Евании за спинами впередисидящих. Осмотрела постепенно заполняющуюся аудиторию. Эрая пока не было. Быть может, мне повезет и он прогуляет урок? Или хотя бы опоздает, чтобы пропустить момент моего унижения?
И так мне этого захотелось, что на какое-то время я действительно поверила в подобную возможность. Ага, как раз до того момента, пока Эрай и мэдью Евания не вошли в аудиторию, о чем-то мило беседуя. Настолько мило, что профессор, как школьница, раскраснелась и смущенно хихикала в ответ на реплики улыбающегося молодого человека.
Мои желания кардинально изменились. Захотелось прибить обоих. И когда Эрай, расставшись с преподавательницей, легко взбежал по лестнице к задним рядам, я намеренно отвернулась к окну и для надежности прикрыла глаза, лишь бы не видеть Сноба.
Урок начался. Мэдью Евания хлопнула в ладоши, призывая всех к тишине.
– Я надеюсь, дорогие мои, вы помните правила безопасности работы с низкочастотными энергиями? – пропела медовым голоском магиня, и меня передернуло от обилия напускной слащавости. И почему я раньше не замечала столь откровенного сиропа в ее обращении к ученикам?
– Да! – дружно ответили мои однокурсники.
Студенты постарше с серьезным видом раскрыли учебники и пробежались глазами по прописным истинам. Подозреваю, что не зря выпускников остается так мало: самоуверенные и невнимательные, один раз получив бумерангом собственной магии, предпочитают более легкие и менее травмирующие практики, поэтому уходят с неоконченным образованием.
– Замечательно! Тогда предлагаю второму курсу вывести с бумаги надпись. – Перед каждым студентом тут же материализовался лист с единственной фразой: «Учи – и выучишься». – А пятикурсникам достается более филигранная работа: вам требуется подкорректировать написанное на свой вкус, но так, чтобы сохранить почерк и цвет чернил. За работу! А пока все трудятся над заданием…
Я вся сжалась в комочек, ожидая, что профессор вызовет меня для публичной порки.
– …Молли Милс продемонстрирует, как следует уничтожать надпись.
Счастливо ахнув, девушка понеслась к кафедре. В прошлом году проявив себя как маг-бытовик, Молли обожала уроки мэдью Евании, ловила каждое слово и легко выполняла любое задание. Но не в этот раз. Под удивленными взглядами студентов и преподавателя она пыхтела, покрывалась испариной и красными пятнами, но убрать чернила с бумаги так и не смогла.
– Хм… – задумчиво произнесла профессор. – Что ж, не расстраивайтесь, в следующий раз у вас обязательно получится.
Ага, мне тоже мэдью Евания всегда так говорила. Я испытала жалость к Молли, но долго задерживаться на чувстве сострадания к ближнему не получилось, так как снова напряглась, боясь услышать собственное имя.
