– Физически – да, но ты еще не полностью восстановилась энергетически, поэтому слушайся меня и пей чай, который поможет тебе к утру быть бодренькой и свежей.
– Я, пожалуй, пойду. Пока! – Шейлана выскользнула за дверь.
Мэдью Верука тоже не стала задерживаться, оставив меня с ужином и с собственными мыслями. Но долго рефлексировать не пришлось – чай оказался с подвохом, и до утра я проспала как убитая.
А на следующий день продолжилась учеба. И вроде все было как прежде, только в столовой за нашим с Шейланой столиком не сидел молчаливый Майк, а на переменах, как бы я ни всматривалась по привычке в толпу, не встречался Эрай.
Узнав о моем существовании, вернее, о наличии в академии студентки с даром разрушения магии, хранитель Коннелл прислал сыну личную охрану. Отныне к магопункту мне было запрещено подходить ближе чем на двадцать шагов. О самочувствии Эрая я узнавала от мэда Лоуса или от Шейланы, и лишь иногда удавалось поймать мэдью Веруку в столовой.
Вообще-то хранитель Коннелл намеревался забрать сына домой, но ректор убедил не тревожить Эрая и продолжить лечение в академии. Из дворца приезжал лекарь самого главы, осмотрел больного и пришел к выводу, что мэдью Верука выполнила все действия по спасению наследника хранителя наилучшим образом.
Мой дар не переставал устраивать сюрпризы. Преподаватели хватались за головы. Студенты посмеивались или ворчали, но вступать в открытую конфронтацию никто не решался, будучи наслышанными о том, как я поступила с Далем. Информация о происшествии в подземелье хоть и считалась засекреченной, но облетела за считаные дни всю академию.
С Шейланой мы еще теснее сдружились, поддерживая друг друга в трудное для обеих время. Не так уж много человек верило, что Майк еще жив и ждет помощи. Для нас с подругой сомневающиеся были по ту сторону баррикад.
Шейлана, забыв про уроки, с утра уходила прочесывать замок. Она заглядывала в каждый уголок, за каждую дверь.
– Я сердцем чувствую, что он где-то здесь, рядом. Просто мы этого почему-то не видим, – твердила она, не обращая внимания на смешки за спиной.
Находились студенты, во всеуслышание называющие подругу сумасшедшей. Разве здравомыслящий человек станет привидением бродить по скучным безлюдным местечкам, в которых можно не просто заблудиться, но и наткнуться на какой-нибудь магический сюрприз? Но Шейлану чужое мнение отныне мало волновало. Она с упорством собаки-ищейки пыталась взять след.
Я же окопалась в библиотеке. Шестое чувство подсказывало, что если существует шанс отыскать полезные сведения, то только в старинных рукописях и легендах. Наверняка что-то подобное уже случалось в академии.
Вечером мы встречались с Шейланой и обсуждали обнаруженные за день мелочи. Но, увы, ни на что крупное и важное нам пока не удавалось наткнуться. Впрочем, мы не отчаивались и на следующий день снова продолжали искать друга.
Больше времени, чем с Шейланой, я проводила лишь с мэдом Лоусом. Ректор с энтузиазмом обучал меня самоконтролю и управлению даром. Он был единственным из всех преподавателей, кого интересовали и воодушевляли мои способности и их границы.
– Старайся, Даша, – твердил он. – Освоив базовую практику, ты сможешь двигаться дальше и овладеешь прочими науками.
И я старалась изо всех сил, хотя в приоритете оставались поиски Майка, поэтому меня можно было чаще застать в библиотеке, чем на тренировках. А с наступлением каникул я и вовсе почти все свободное время стала проводить в читальном зале.
– Ты снова здесь? – мягко пожурил мэд Лоус, присаживаясь за мой столик, загроможденный стопками книг, и отвлекая от чтения очередной старинной рукописи. Вокруг стояла тишина, какая бывает только в период каникул. Даже тех студентов, кто оставался в академии, в дни законного отдыха в библиотеку было не заманить не то что калачом, а даже пирожными стряпухи Йох. – Даша, что же ты здесь так упорно ищешь, не доверяя мне и конторе безопасности?
– О чем вы, мэд Лоус? – вскинулась я, откладывая свиток в сторону. С некоторых пор ректор внушал мне особое уважение, и речи о недоверии даже быть не могло.
– Ну как же. Я эту библиотеку за множество лет изучил вдоль и поперек. Неужели считаешь, что, будь здесь информация, указывающая на местонахождение Майка, я бы не сообщил о том сыщикам? Ты по-прежнему ищешь друга, я ведь не ошибаюсь?
– Ищу. И совсем не считаю, что вы можете что-то скрывать или упустить из написанного в книгах. Но наткнуться хотя бы на зацепку, на крошечный намек, было бы уже счастьем.
– Понимаю. Только, знаешь, чувство вины – не самый лучший помощник и подсказчик. Не нужно так терзаться из-за случившегося. Ты ни в чем не виновата.
– Как же не виновата, когда друзья за мной сунулись в ловушку!
– На то они и друзья, чтобы быть рядом в трудную минуту. Это было их решение. И, разумеется, Даля.
– Если бы я сразу пришла к вам, узнав о даре, заварушки, возможно, и не случилось бы.
– Возможно. Но даже если и так, ты не думала о том, что эти события помогли остановить преступника? Мне, как и тебе, больно думать о Майке и Эрае, но сколько потерь было бы, не прояви каждый из вас самостоятельность и отвагу?
– Наверное, вы правы. Но поиски Майка я не оставлю.
– И не нужно. Я лишь прошу убрать чувство вины, мешающее двигаться вперед. И да, если будет тяжело, обязательно обращайся ко мне, я всегда готов поговорить и выслушать.
– Я постараюсь. Спасибо.
– Тогда не буду мешать? – Ректор встал и собрался уйти.
– Мэд Лоус, подождите! – остановила я его. – А можно вопрос?
– Конечно. – Ректор, кажется, с удовольствием вернулся на место. – Хоть сотню!
– Мэд Даль не единожды упоминал, что учился в этой академии. Не при вас?
– О нет! – рассмеялся ректор. – Я не настолько стар. Даль учился здесь при предыдущем ректоре.
– Вы меня не поняли, – смутилась я, ощущая жар на щеках. – Я имела в виду общую группу или, к примеру…
– И не настолько молод, – добавил мэд Лоус. – Мне повезло, я застал времена ректора Коннелла. Даль же учился позже, при Фанлике, назначенном главой после неожиданной кончины Коннелла.
– Неожиданной?
– Да, сердце прихватило. С магами, представь себе, такое тоже бывает, не все умирают от старости. Если бы это случилось на глазах у преподавателей или лекаря, возможно – только возможно, – его спасли бы. Но когда ректора нашли в собственном кабинете, было уже поздно.
– Вы говорите с такой горечью… Мэд Лоус, вы были к нему сильно привязаны?
– Да, очень. Золотой человек! Никогда не останавливался на достигнутом, всегда искал новые знания, до самой смерти развивал свой дар. – Лицо ректора разгладилось, в глазах появилась особая одухотворенность. Он словно засиял изнутри, говоря о наставнике. – А уж с какой любовью, заботой и вниманием он относился к студентам! Благодаря мэду Коннеллу я и сам выбрал путь преподавания.
