Подумать только! Это же дневник ректора Коннелла, о котором рассказывал мэд Лоус. Я попала как раз на то место, где магическое перо записывало за прадедом Эрая размышления о страшной находке. Сонная комната произвела на сильнейшего мага, видевшего энергетические переплетения заклятий, неизгладимое впечатление. Он назвал ее «проклятой пещерой». Когда-то Древние создали ее для непонятных ему целей и прикрыли пологом невидимости, но мощные заклинания за века истончились. Страшась за судьбы людей, которые могли столкнуться с этой пакостью и не распознать великую опасность, хранитель власти оставил важнейшую для себя – да что там для себя, для всей страны! – реликвию у входа в ужасное место. Отныне Кристальное Сердце встало на защиту не государства, но его будущих поколений. Мэд Коннелл сложными терминами объяснял в дневнике произведенные магические действия, которыми закрыл видимость не просто входа в комнату, но и ее существования. Если до того любопытный и сильный маг мог найти помещение, обратившись к замку напрямую, то теперь даже сама академия «забыла» о существовании оного. Мэд Коннелл собирался рассказать на Совете про страшную находку и про меры, предпринятые им. Но не успел.
Надо же, многие годы Сонной комнаты не существовало для этого мира, пока на нее не наткнулась студентка с бесполезным, по ее мнению, даром поисковика. После чего секрет перестал был таковым, как и в случае с колечком Эрая: стоило узнать про существование предупредителя, и тот терял свою невидимость. Если бы девушка искала не комнату для уединения с любовником, а Кристальное Сердце, то мощнейший артефакт давно бы вернулся к хранителю, семейство Коннелл не знало бы проблем с всеобщим недоверием, и страшное помещение не стало бы тайным оружием в руках маньяка. Видимо, студентка и ее кавалер, вопреки намерениям, все-таки с кем-то поделились своим открытием, а в итоге столько молодежи чуть не погибло. Просто чудо, что благодаря мэдью Коннелл я оказалась в подземелье и нечаянно сняла чары, скрепленные Кристальным Сердцем. До чего же роковое значение приобрел старинный артефакт в академии магии и во всей этой чудовищной истории с Далем!
– Сердце академии магии сначала защищало студентов, а потом, напротив, так ужасно подставило, – пробормотала я.
Деликатный стук вывел меня из задумчивости. Высунув нос за дверь, я обнаружила мэда Коннелла. Натянув на лицо вежливую улыбку, он поинтересовался:
– Вы готовы, мэдью?
Отец Эрая был ошеломлен резкой сменой невесты сына и до сих пор присматривался ко мне, впрочем, следует отдать ему должное, не выказывая никакого протеста.
– Ой! – пискнула я, захлопнув перед ним дверь. – Еще одну минуточку!
Про открытый для меня портал и прием у главы я совсем забыла! Где там платье, чулки и туфли? Я вывалила из коробочек все, что мне прислала мэдью Коннелл. Как сложный туалет оказался на мне, сама не поняла, настолько торопилась на выход. Перчатки натягивала, уже забегая в портал.
– Вы заранее предполагаете, что прием окажется наискучнейшим? – улыбнулся мэд Коннелл, выходя за мной из светящейся рамки в собственный кабинет.
– Что? Почему? – не поняла я сути вопроса, совершенно дезориентированная спешкой.
Отец Эрая указал на кипу бумаг, которую я прижала локтем к боку, поправляя перчатку. В глазах мужчины показались знакомые смешинки. До чего схожи отец и сын!
– Рассчитываете почитать на досуге?
– А? Нет. Это я хотела отдать вам. – Я протянула удивленному мэду блокнот его прадеда.
Тот вежливо принял и рассеянно пролистнул несколько страниц, пока что-то не зацепило его внимание. Лицо мужчины стало серьезным, а взгляд внимательным. Он судорожно принялся читать, листать и бормотать себе под нос. После чего пораженно воскликнул:
– Откуда это у тебя?! – Даже на «ты» перешел, разволновавшись.
– Из академии.
– Как? Я хочу сказать, каким образом дневник хранителя Коннелла оказался у тебя?
– Академическая крыса… хм… подарила.
– Не может быть! Все были уверены, что записи прадеда пропали. А они столько лет хранились у этой… – Последнее слово мэд затруднился подобрать.
– Несчастной крыски, – подсказала я, и мужчина кивнул.
– Да, если бы знать только, если бы знать!
Допрос окончился, даже не начавшись, благодаря супруге хранителя.
– Дорогой, я слышу твой голос! Ты вернулся? Без Даши? Где она? Почему до сих пор не у меня? – Мэдью Коннелл принялась щебетать задолго до того, как дошла до кабинета мужа. – Ах вот вы где! Почему так долго? Мы же ничего не успеем! Дашенька, идем скорее ко мне. Мастера ждут. Прическа, маникюр, педикюр… Все требует времени.
На меня налетела не только «почти свекровь», выглядевшая, разумеется, безупречно, но и стайка девушек. Я не успела подивиться, для чего нужен педикюр, если на ногах закрытые туфельки, как была взята в оборот. Выходя из кабинета, почувствовала, что меня уже дергают за волосы, втирают в кожу крем, оправляют платье. Все так закрутилось. Выдохнуть удалось лишь в карете.
Нас с мэдью Коннелл усадили на мягкие подушки со всеми предосторожностями – ни в коем случае нельзя помять ни единый волан в ворохе кружев – и расправили каждую складочку на платьях. Только после этого слуги удалились и я увидела Эрая. Они с отцом устроились на противоположной скамье, оба имели весьма представительный вид с легким налетом аристократической небрежности. И оба не сводили с меня восхищенных глаз. Во взгляде мэда Коннелла читалось явное одобрение. Эрай же с такой откровенной жадностью смотрел на меня, что я смущенно зарделась.
С памятного дня мы не имели возможности остаться наедине и спокойно поговорить. Постоянно рядом кто-то находился: мэдью Верука, ректор, студенты, родители Эрая. И вроде бы в наших отношениях все было решено, но чувство некоей недосказанности витало в воздухе. Или это я себя накрутила из-за того, что все так быстро решилось, иной раз даже без нашего с Эраем на то согласия?
Я глянула в его сторону. Создавалось впечатление, что он тоже сидел как на иголках.
Все эти дни меня изводили мысли, которые назойливо преследовали. А вдруг Эрай передумал? Успел пожалеть о своем опрометчивом предложении жениться? Что, если и желание это возникло лишь из чувства противоречия родителям? Сейчас же думалось о другом. Насколько дискомфортно самостоятельному и независимому парню родительское давление? Когда закончится его терпение? А самое главное – как скажется на наших отношениях?
Прием главы меня не впечатлил. Все дорого, вычурно и манерно. Улыбки фальшивые, комплименты притворные, веселье вымученное. На балу в академии было и то интереснее.
После того как наша компания поприветствовала главу и его супругу, выяснилось, что семейству Коннелл оказана невероятная честь – объявить о помолвке сына и отпраздновать событие во дворце. Прямо сейчас.
На нашу четверку набросились с поздравлениями и пожеланиями всевозможного счастья, в первую очередь спешили отметиться самые важные и влиятельные персоны, толпящиеся у трона, причем каждый вельможа норовил произнести речь как можно более витиеватую и пространную, напичканную умными словами и высокопарными выражениями, не забывая приплести патриотические высказывания и капельку лести для щедрого правителя.
