– Нашли что-нибудь? – спросила Тамора.
– Ничего не пропало, кроме одежды, в которой Кевин был в тот вечер. Никаких следов борьбы. Он просто проснулся и ушёл, никого не разбудив. Мы не знали, что он исчез, до утра. Полиция опрашивала родителей, мисс Анну и остальной персонал, всех друзей Кевина, учителей.
– То же самое полицейские сказали родным Андре и Лиззи. – Тамора закрыла глаза, вспоминая газетные статьи. – Никаких следов взлома. Ничего не пропало.
Тамора осмотрела стеклянный шкаф, заполненный маленькими золотыми и серебряными призами. В основном это были памятные знаки за участие в соревнованиях, какие получают все школьники, но девочка также увидела награду Кевина, установившего в шестом классе рекорд по бегу, и несколько медалей Карины за победу в конкурсах команд поддержки.
– Почему именно эти три человека? – спросила Тамора. – Пророчество говорит о трёх людских детях. Почему они?
– Не знаю, – ответила Карина. – Что особенного в Андре?
Тамора отвернулась от стеклянного шкафа.
– У него очень богатое воображение. Он постоянно мечтает о том, что прочитал или увидел, или о тех мирах, с которыми познакомился в играх. Однажды в прошлом году мы шли домой из школы, и он рассказывал мне о своей теории: будто бы Супербратья Марио
[5] были пришельцами из другого мира, стремящегося завоевать и уничтожить местное население. Он так увлёкся, что врезался в почтовый ящик.
Карина улыбнулась.
– А Кевин всегда был тихим мальчиком, целеустремлённым и собранным. Думаю, он всегда боится кого-нибудь подвести, особенно родителей. Он много улыбается, но мало смеётся.
– Может быть, в компании Андре он изменится, – предположила Тамора. – Андре, кажется, никогда ничего не принимает всерьёз. Кое-что он, конечно, считает важным, но старается не подавать виду. Что бы он ни делал, куда бы ни пошёл, всюду чувствует себя как рыба в воде.
– А о Лиззи О’Нил ты что-нибудь знаешь?
– Немного, – призналась Тамора. – Она, говорят, вундеркинд. В прошлом году выиграла конкурс скрипачей штата.
– Кевин любит классическую музыку, говорит, она помогает сосредоточиться. Песни со словами отвлекают.
Тамора подошла к окну-фонарику, обращённому в сторону холма. Большую часть двора огораживал забор, за ним начиналась наклонная лужайка с ярко-зелёной травой, переходившая в рощицу. Корни дворца. Или корни деревьев у подножия холма, где стоит дворец?
– Мак, поторопи, пожалуйста, Гулка. Кажется, я знаю, где искать.
Мак сделал такое лицо, словно откусил тухлятину.
– Почему я?
– Потому что ты мальчик.
– Вряд ли гоблины стеснительны, – ответил он, однако подошёл к туалету, постучал и чуть приоткрыл дверь. Но тут же захлопнул снова. – Тамора, ты научила его пользоваться туалетом?
– Нет, а что? – Тамора даже испугалась.
– Он моет лицо в унитазе, и я лучше промолчу о том, что он сделал в ванне.
***
Они вымыли ванну как смогли и извели половину баллона с освежителем воздуха. Этого, однако, оказалось недостаточно. Тамора пожалела уборщиков. Закрыв дверь туалета, она повернулась к Гулку.
– Вы попали в наш мир через дерево?
Гоблин распахнул глаза.
– Да! – захихикал он. – Пуквук посадила занозы. На руках, на ногах и на попе.
– Как же это она умудрилась… – начала было Тамора. – Хотя нет, мне это неинтересно.
Карина вывела их в большой внутренний дворик. Там находился крытый бассейн и стояла пластмассовая мебель. Карина направилась к воротам в дальнем конце забора.
Гулк затянул тесёмки своего капюшона, пока не остался виден только его нос. Ничего не видя, он тут же врезался в Мака и завалился на спину. Тамора закатила глаза и, схватив гоблина за руку, подняла его на ноги.
– Непроторённая дорога, – пробормотала Карина, открывая ворота.
Лужайку давно не стригли: трава за забором доходила Таморе чуть не до колена. Пока они приближались к рощице, девочка оглядывала деревья, высматривая среди них признаки движения. Здесь должны были водиться белки и птицы, а дальше, у реки, даже утки, но было на удивление тихо.
– Гулк, гоблины оставили кого-нибудь охранять портал?
– Все гоблины сбежали. Или умерли. Но в основном сбежали.
– Какое дерево? – спросила Карина.
Гулк приложил ладони к глазам козырьком и осмотрел деревья одно за другим.
– С листьями. И ветками.
Тамора прыснула.
– Спасибо, очень ценная информация. – Воздух щекотал ей шею, словно она ощущала чьё-то дыхание.
– Куда вы бежали? – поинтересовался Мак.
Гулк на цыпочках подобрался поближе к деревьям.
– Шли по реке к вонючему месту, где полно сломанных людских машин.
– Свалка автомобилей, – догадался Мак. – Это у реки. Когда мы проезжаем, я всё время зажимаю нос.
Тамора подняла упавшую ветку и взяла её как дубинку. Она была корявой и слишком тонкой, чтобы нанести сильный удар, но придала девочке смелости, когда она входила в рощу.
Тут Гулк захныкал.
– Что такое? – спросила Тамора.
– Плохо пахнет. Не надо сюда. – Гоблин рывком расстегнул молнию фуфайки и скрестил руки поверх блестящей совы на футболке.
Тамора подняла палку.
– Держись позади меня.
У края рощи стояли сосны, одинаковые по форме и высоте. Видимо, родители Карины посадили их, когда строили дом. За ними соперничали за место клёны и рассеянные тут и там берёзы. У подножия стволов землю покрывали сплетения уродливых корней.
Дальше лиственный полог над головой почти закрывал небо, лишь изредка сквозь него просачивалось солнце. Тамора слышала, как совсем близко текла река, но почему-то не было слышно комариного писка. Низкое жужжание справа привлекло её внимание. Девочка ожидала увидеть осиное или шмелиное гнездо, но вместо этого разглядела сквозь листья и ветви что-то тёмно-красное.
– Сюда.
Вскоре друзья остановились перед деревом, напоминающим плакучую иву, но с багровыми, как осенью, листьями и какими-то блестящими серебристыми прожилками на стволе. Бледная кора похожих на вены ветвей имела такое же серебристое сияние.
Наверное, портал здесь. Это дерево явно из другого мира. С помощью палки Тамора раздвинула занавес из ветвей – и чуть не вскрикнула, увидев двух гоблинов, распластавшихся у ствола. Гулк взвизгнул и спрятался за Тамору. Мак начал стонать.
– Бедняги, – сказала Карина. – Они мёртвые?
– Похоже, не дышат. – Тамора набралась храбрости и подошла ближе. Ветви как будто погладили её по рукам, отчего девочка поёжилась.
