Вот две фотографии, где карапузы лет трех серьезно смотрят в
объектив, держа на коленях плюшевого медведя. Дети разные, мальчик и девочка, а
медведь тот же самый.
– Точно! – рассмеялась Ирка. – Мы потом
выяснили, что родители нас в одном и том же ателье снимали. Ну, ты это
пропусти, а то до утра просидим.
Она быстро пролистнула страницы – и вот на снимках появились
знакомые лица, которые Вера узнавала с трудом – все же лет двадцать назад они
были совсем юными, только школу закончили.
Она узнала Янину сразу же, хотя Ира в это время отвлеклась
на гостей и не было никого рядом, чтобы показать. Тем не менее Ирина описала ее
очень точно.
Яркая природная красота, высокий рост, гордая осанка,
длинная шея… Полячка… И взгляд панночки из гоголевского «Вия» – холодный,
надменный, жестокий…
Это в ранней юности она такая, невольно подумала Вера, а что
же сейчас-то с ней стало… с возрастом такие женщины только хорошеют!
Невольно она поежилась, стало как-то зябко и неуютно в
теплой комнате, набитой приятными, хорошо знакомыми людьми, старыми друзьями.
На следующей странице валялась пачка фотографий, не
вставленных в прорези альбома.
– Ой, а я-то их искала! – обрадовалась вернувшаяся
Ирка и высыпала всю пачку прямо на диван.
На этих снимках никто не позировал, все откровенно
веселились и отдыхали где-то за городом – не то на даче, не то просто так
выехали на природу. Было лето. Все выглядели довольными и счастливыми,
дурачились и шумели.
– Это мы Игоря провожали, – Ирка отчего-то
понизила голос, – когда он уезжал после окончания университета.
Вера знала, что после получения диплома с отличием муж
отказался от аспирантуры, не остался на кафедре, где ему предлагали хорошее
место, не пошел работать в совместную фирму, а уехал на три года в далекую
Сибирь. На ее вопрос, почему он так поступил, Вера ответа не получила, муж
только пожал плечами.
Сейчас она видела на фотографии лицо мужа, и он показался ей
очень грустным, она-то знала это выражение, как будто что-то гложет его
изнутри, но он ни за что не покажет этого окружающим.
Сердце у Веры забилось сильнее, она быстро-быстро перебирала
фотографии. И нашла. Янина стояла во всей красе в компании молодых людей.
Кто-то рассказывал что-то смешное, все хохотали, она тоже улыбалась,
высокомерно и слегка насмешливо. А в отдалении, в самом углу фотографии, был
виден Верин муж, то есть тогда еще не муж, а просто Игорь Семенцов. Он стоял в
стороне от шумной компании и смотрел на Янину. Только на нее – гордую полячку,
холодную красавицу. И лицо у него было такое…
Вера инстинктивно оглянулась по сторонам и прикрыла
фотографию рукой. На лице ее будущего мужа была мука – непосильная и отчаянная.
Не все могут такое пережить, бывает, что люди бросаются с моста в реку или
травятся мышьяком, только чтобы ничего не чувствовать.
«Она его оттолкнула, – поняла Вера, – она морочила
ему голову несколько лет, мучила по-всякому, держала на коротком поводке, а
потом окончательно отказала. И поэтому он уехал. Бросил все – перспективную
работу, диссертацию – и уехал. А когда вернулся, она была уже замужем. Он
думал, что все забылось, и женился на мне. Но такое не забывается. Потому он
так дернулся, когда кто-то только упомянул ее имя… Господи, что же мне делать?»
Вера быстро запихнула снимок обратно, чтобы его не видела
вернувшаяся хозяйка. Тут она заметила, что муж стоит в дверях и мрачно на нее
смотрит.
«Поехали домой!» – приказал он одними губами.
Вера послушно поднялась и пошла в прихожую. За всю дорогу
они не сказали друг другу ни слова.
Через некоторое время он оттаял, их жизнь потекла
по-прежнему, пока не зазвонил как-то вечером телефон и Вера не услышала в
трубке холодно-вежливый женский голос, который попросил позвать Игоря. И стало
ясно, что просьба была только слабой данью вежливости, что обладательница этого
голоса не привыкла никого ни о чем просить, люди сами горели желанием сделать
для нее все, что в их силах, а ей надлежало только выбрать, кто ей подходит на
данный момент. Потом снисходительно принять сделанное, поблагодарить с легкой
насмешкой и равнодушно отвернуться.
Вера ужасно растерялась и молча протянула мужу трубку. И
никогда не могла забыть его лица, на котором на один только миг проступило
узнавание. Это длилось секунду, потом он отвернулся от Веры и тихонько
заговорил в трубку. А она вышла на кухню, она просто не могла оставаться в
комнате, ей стало физически плохо.
Но что она могла сделать? Заорать в трубку, что мужа нет, он
уехал в командировку на полгода, послать обладательницу голоса подальше,
разбить телефон о стену?
А чем это поможет?
С тех пор Вера начала бояться. До дрожи в коленях, до
мучительных спазмов в желудке, до головокружения, до обморока… Она боялась, что
полячка аристократических кровей поманит ее мужа, и он уйдет, не оглянувшись на
Веру и позабыв о ее существовании. А потом она снова его оттолкнет, выбросит,
как ребенок бросает надоевшую игрушку или огрызок яблока. И Игорь просто не
сможет пережить такое во второй раз, его сердце разорвется от тоски и муки. Или
переживет и вернется к ней, Вере, потому что ему просто некуда больше деться.
Вернется не человек, не мужчина, не ее муж, а только его оболочка. Пустая
оболочка, как сдутый воздушный шарик.
Вера сама не знала, что ее страшит больше.
А потом муж заболел. В первый момент, когда еще были
сомнения в том, что подступила самая страшная болезнь, когда врачи глядели в
глаза и махали руками – даже и не думайте, быть того не может! – Вера
почувствовала облегчение. Все, он никуда больше не уйдет. Такой, больной, он
Янине не нужен. Такой он нужен только Вере. Вернее, ей он нужен любой. Она
вылечит его, выходит, поднимет на ноги, только бы он не ушел! А теперь он не
уйдет…
Как же она ошибалась. Он все-таки ушел. Не к гордой
красавице-полячке. И вообще не к женщине. Он ушел навсегда. И Вера никогда его
больше не увидит.
Но тогда Вера еще не знала, чем все кончится. Она надеялась.
А когда надежды рассыпались в прах и врачи сказали ей, что спасти мужа может
только срочная операция, которую сделает замечательный хирург Аркадий Петрович
Сиверцев, та самая Ирина, жена близкого друга, велела обратиться к Янине. Они
живут в одном подъезде, дружат домами, Янине Сиверцев не откажет.
Все так и вышло. Вера просто заставила мужа самого позвонить
Янине. Все утряслось, операция прошла удачно, но нельзя сказать, что муж стал
прежним. Эти пять лет Вера с тоской убеждалась, что он отдаляется от нее и от
всех, часто думает о чем-то своем, глубоко спрятанном в душе. Но все же – пять
лет… Это немало.
На похороны Янина не явилась – уезжала куда-то в другой
город по работе, а может, просто не захотела.
Вера пришла в себя от холода и поняла, что уже давно стоит в
ванной, упираясь лбом в холодное зеркало. Завтра же нужно все тут прибрать и
вымыть. А сегодня… нет, надо, наконец, взять себя в руки и позвонить Янине
прямо сегодня, ведь она обещала Старыгину, ведь у человека вся работа встала!
