Рислинд зарычал, и этот звук был больше похож на крик животного, нежели на человеческий голос. Красные глаза вперились в брата.
— Неладно, — пробормотал Дарнак. Рюкзак соскользнул наземь, едва не расплющив Джигу ступню. Гном заметил гоблина и передал ему фонарь: — Подержи и не путайся под ногами.
— Что мы можем сделать?
Джиг даже забыл про головную боль. Он не знал, что происходит, но увидев, как помрачнел Дарнак, как плотно сжались его губы, гоблин понял, насколько положение серьезное. Во время битвы с гигантскими летучими мышами гном не выказывал ничего, кроме веселья, и теперь его серьезный вид вызывал нешуточную тревогу.
— Лучше прикрой варежку и дай мне поработать, — огрызнулся Дарнак. Он сжал в кулаке священный молоток и опустился на одно колено. — Ну же, Землетворец. Понимаю, я много просил в последнее время, но если бы ты снова протянул нам руку, я был бы крайне благодарен.
Молится, сообразил Джиг. Он прислушался внимательнее. Гоблины не взывали к богам. Боги им ни к чему, и это отсутствие интереса вполне сочетается с пренебрежением самих богов к гоблинам. Если бы их волновали наши дела, полагали гоблины, они помогали бы нам время от времени выигрывать битву-другую. А поскольку гоблины побеждали только в случае пятикратного перевеса в живой силе, они сочли богов, как, впрочем, и весь остальной мир — враждебными.
В тех редчайших случаях, когда победа сородичей Джига была очевидной, их жертвы порой принимались молить своих богов о помощи или милосердии. Это, само собой разумеется, воспринималось как слабость и использовалось как удобный момент, чтобы подскочить поближе и ударить в спину. Однако теперь, уже много раз став свидетелем молитв Дарнака, гоблин навострил уши и вслушался в разговор гнома со своим божеством. Со стороны обращение к Землетворцу казалось самой обычной беседой, только односторонней. Отвечал ли бог? Ведь можно как-нибудь уловить его ответ, если старательно прислушаться. Гоблин тихонько подвинулся ближе к гному.
— Этот малолетний идиот снова чуть не надорвался, — тихо говорил Дарнак. — Будь моя воля, я бы сказал так: «Раз он копает собственный туннель, пусть и выход из него сам ищет». Но ты же знаешь, я не могу так поступить. Я поклялся защищать их, а он в своем безумии прикончит всех. — Гном фыркнул, будто услышав что-то веселое. — Ты ведь не позволишь своему скромному слуге погибнуть от черной магии, правда же? Мне нужен настоящий бой с настоящим оружием, а не это невидимое искусство, которое ускользает от честной дубины, словно дым!
Гоблин сглотнул. Дарнак опасается, что Рислинд их всех убьет? Может, он специально преувеличивает для вящей убедительности? Джиг и сам имел обыкновение заявлять, что умирает с голоду, когда пытался выклянчить у Голаки немного добавки. Однако в данном случае такой подход казался малоэффективным. Голака на жалобный вид никогда не покупалась, и с какой стати божество окажется наивнее гоблинской кухарки?
Гном перестал дышать. Джиг мог этого и не заметить, не будь его ухо почти прижато к гномьему рту. Неужели Землетворец душит своих последователей? Или Дарнак действительно пытался ввести бога в заблуждение и понес заслуженную кару? В этот миг гоблин поклялся себе, что сам он в беседах с богами будет придерживаться голой правды.
— Дарнак?
Посмеет ли он коснуться неподвижного гнома? Имеет ли вообще смысл с ним возиться?
Гоблин оглянулся. Бариус с эльфийкой приглядывали за Рислиндом. Лицо и губы Дарнака тем временем приобрели синеватый оттенок.
«Как долго гномы могут удерживать дыхание?»
Ужасная мысль пронзила его. Если гном умер, остальные обнаружат Джига, склонившегося над его телом. Как он это все объяснит?
— Дарнак, очнись! — Гоблин схватил его за плечо и встряхнул. Вернее, попытался встряхнуть. С таким же успехом он мог бы толкать мраморную стену. Мышцы гнома по твердости не уступали камню.
— Ого, — шепнул Джиг.
Осмелев, он потыкал Дарнакову грудь и руки. Неудивительно, что какие-то там летучие мыши гнома не беспокоили.
У гоблина неожиданно заурчало в желудке. Такой крепыш мог бы прокормить все логово в течение полутора суток. Он затряс головой.
«Я не стал бы есть Дарнака. Так же, как не стал бы есть, ну... Кляксу».
Хотя после полутора суток, проведенных на сушеном мясе и хлебе, идея казалась очень соблазнительной.
— Ну же, Дарнак. Дыши!
Гном судорожно втянул воздух. У Джига от страха сердце подскочило к горлу. Пытаясь совладать с собственным дыханием, он все же повернулся к Рислинду, поскольку его уши уловили нечто, наверняка упущенное приключенцами. Волшебник сделал судорожный вдох одновременно с Дарнаком.
«Что это значит? Что их соединяло?»
— Сходи посмотри, все ли с ним в порядке. — Гном надолго приник губами к бурдюку. Струйка красного вина сбежала из уголка рта и, как мелкий ручей в дремучем лесу, затерялась в недрах бороды. — Быстро.
Джиг поспешил выполнить указание. Рислинд стоял, опираясь одной рукой на стену. Судя по всему, гоблин, чье внимание до сего момента было всецело приковано к Дарнаку, пропустил какое-то важное событие. Он очень жалел об этом. Разве не интересно узнать, почему Бариус вдруг оказался на полу с расквашенной губой? Волшебник обычно не полагался на кулаки, но, возможно, в безумии изменил своим привычкам.
— Брат? — окликнул его принц, поднимаясь.
Рислинд кивнул.
— Я готов идти.
Он расправил одежды, вытер рукавом потное лицо и, как ни в чем не бывало, двинулся дальше по коридору. Что бы волшебник ни сотворил с Бариусом, в результате его поступка повелительных замашек у того значительно поубавилось. Принц молча зашагал вслед за братом.
Джиг замедлял шаг, пока не поравнялся с Дарнаком.
— Для волшебников это обычное дело? — спросил гоблин нервно.
Гном не отрывал глаз от карты. Сначала Джиг решил, что он не собирается отвечать. Дарнак нацарапал очередной ряд панелей, увеличив на несколько дюймов масштаб коридора, затем обмакнул перо в чернильницу.
— Нет, — ответил он, сосчитал панели и продолжил, не переставая делать торопливые наброски: — Сказать по правде, никогда не видел ничего подобного. Видишь ли, Рислинд всегда был со странностями. Но сам с собой, как сейчас, он никогда не воевал. Боюсь, не взвалил ли он на себя больше, чем в состоянии вынести.
Они молча свернули в правый из трех коридоров на развилке. Если Дарнак прав, можно ли верить, что Рислинд ведет их в правильном направлении? Сам волшебник без помощи гнома сюда бы точно не добрался.
— А что ты делал там? — спросил Джиг.
Дарнак посмотрел на него удивленно.
— Ну, когда молился. Ты и Рислинд были как-то связаны, и ты перестал дышать. — Гном нахмурился, и гоблин поспешил заверить: — Я не подслушивал. Но ты был занят, и я подумал, что кто-то должен следить, не появятся ли еще эти твари.
