— Силас Землетворец дает Дарнаку магию исцелять людей. Можешь ли ты сделать для меня то же самое?
— Возможно, — медленно произнес Звездотень. — Я и раньше помогал своим последователям — в те дни, когда они у меня были. Как я уже упоминал, поклонение — штука двусторонняя. Ты еще не вверил себя мне. — Прежде чем Джиг успел возразить, он поднял ладонь и продолжил: — Ты выбрал бога, который поможет тебе, потому что ему больше нечем заняться. Дарнак даже не вспомнил бы моего имени, если бы я слегка не подтолкнул его мысль. Тебе требовался кто-то, кого бы ты мог использовать, верно?
Джиг кивнул. «Бесполезно лгать божеству», — подумал он. Но когда он впервые решил поклоняться Звездотеню, все звучало не так цинично.
— Если я помогу тебе на этот раз, тебе понадобится сделать для меня кое-какие вещи. Например, следовать законам, как Дарнак для Силаса Землетворца. Сумеешь?
— Конечно.
Джиг явно ответил слишком быстро. Звездотень улыбнулся.
Не забудь: умирая, ты приходишь ко мне. Если предашь меня, у нас будет очень долгий разговор, когда ты попадешь сюда.
Джиг уже слышал много угроз за последние дни, но по сравнению с веселым предупреждением Звездотеня они звучали как реплики бездарных любителей. Джиг робко спросил:
— Но я смогу по-прежнему лгать другим, а? Говорить правду — хороший способ быть убитым.
Звездотень рассмеялся.
— Довольно честно. Итак, давай обсудим условия нашего сотрудничества.
«Сотрудничество».
Джиг в благоговейном ужасе смотрел, как Тималус Звездотень идет к нему. К нему, гоблину Джигу. Заморышу, который прятался по углам и съеживался, когда приходило время отбирать стражников в дозор. И этот гоблин собирается стать сотрудником бога.
Куда катится мир?!
Клякса в шоке отпрыгнул, когда Джиг повернул голову. Огневка заглядывал хозяину в рот, вероятно высматривая признаки жизни. Хорошо, что паук отодвинулся, а то он так прикусил губу, что клыки едва не проткнули щеки. Звездотень не предупредил, насколько будет больно! Обозревая повреждения, гоблин не мог поверить, что это его тело. У этого тела слишком много суставов в ногах и грудная клетка бугристее, чем следует. Он не знал, как устроен скелет, но был уверен, что в эту сторону гнуться не должен. В довершение всего, он валялся у стены вверх ногами, словно брошенная за ненадобностью кукла. И почему он ничего не чувствует ниже груди?
«Я же говорил — ты парализован».
Верно. Если подумать, оно и к лучшему. Ему вполне хватало боли в тех частях, которые он чувствовал. Малейшее движение головы вызывало тошноту. Шлепнуться на бок было пыткой, и пришлось больше минуты лежать, прежде чем удалось шевельнуться снова. И видел он хуже обычного. Контуры дрожали и смещались, и Джигу казалось, что он видит двух драконов, спорящих с двумя Бариусами. Но так не бывает. Разве что он чем-то рассердил Звездотеня, и это ему в наказание.
«Расслабься. Ты же контужен, забыл? Некоторое время ты будешь чувствовать себя довольно странно, даже выздоравливая. Особенно вначале. Я могу даровать тебе волшебную силу, но применять ее тебе придется самому. Начнем, как только ты будешь готов».
Джиг успокоился. Кончики пальцев потеплели, словно он окунул их в ведро с водой. Это магия? Он чувствовал, как ощущение распространяется на запястья и вверх по рукам. Он отшатнулся, когда оно добралось до шеи, — его словно топили.
«Верь мне».
Снова доверие. Разве Джиг наивен или туп как дерьмо? Вероятно, того и другого понемногу, но особого выбора у него не было. Звездотень не стал бы ему помогать только для того, чтоб утопить. Гоблин попытался расслабиться, но не смог как следует вдохнуть. Грудь казалась стиснутой, и он задышал чаще, борясь за каждый глоток воздуха. Почему он не может вдохнуть?! Он слышал, что пыхтит, как животное, но звук удалялся. Он снова умирал.
«Ты устраиваешь себе гипервентиляцию. Прекрати. Подумай о... ну, что там гоблины делают, чтобы расслабиться. Убийства и еда, или что-то еще в этом роде».
Джиг попытался сосредоточиться на том, что происходило на другой стороне Штраумова логова. Он заставил себя набрать в грудь воздуха и задержать его на несколько секунд, чтобы нарушить бешеный ритм дыхания. Затем медленно выдохнул, повернул голову и попытался выкинуть Звездотеня из головы.
Прошло очень мало времени с того момента, как Штраум приложил Джига об стену. По-видимому, беседа с богом продолжалась не так долго, как ему показалось. Бариус и остальные по-прежнему стояли перед драконом, явно потрясенные нападением на Джига.
Джиг навострил ухо, которое болело не так сильно, как другие части тела, и попытался прислушаться.
— Тебе не следовало убивать его. Уж никак не после того, как он отыскал твой бесценный Жезл.
Это был Дарнак. Но его возражения звучали слабо. Он что, ожидал от дракона извинений?
— Если хочешь встретить свой пятитысячный день рождения, приходится учиться некоторым вещам. Одно из первых правил гласит: если кто-то предал тебя, убей его. Лучше таким способом, чтобы это послужило уроком его друзьям.
Это было предупреждение с целью обеспечить содействие оставшихся членов отряда. Джиг гадал, заметил ли Бариус. Впрочем, вряд ли принц станет менять свои планы, даже в таком случае. На свой лад этот напыщенный индюк был таким же верным, как Дарнак. Он мог ненавидеть своего брата, но при этом отдал бы жизнь ради возможности отомстить за разрушение личности Рислинда.
Погибни Бариус, Джиг бы не расстроился. Вообще-то он был бы счастлив, если бы вместо него Штраум решил размозжить об стену принца. Его высочество прекрасно помер бы и в одиночестве, сознавая, что погибает достойно, а остальные в это время потихоньку доползли бы из логова в какое-нибудь безопасное место.
А теперь Бариус попытается напасть на Штраума, и из-за этого все погибнут. Разве что ему удастся победить. И каковы шансы? Он принц и опытный приключенец. И у него Жезл Творения.
Но Штраум — могучий дракон, и у него огромные когти и хвост, как и у сторожащего их отпрыска. Не говоря уже о стоящем рядом Рислинде — с этими светящимися глазами и всей драконьей магией в его распоряжении. Раньше эти глаза пугали Джига. После Звездотеня они раздражали, но не более того. Ему хотелось подбежать и задернуть на лице Рислинда крохотные занавесочки.
— Скала над нами почти в четверть мили толщиной. — Штраум передернул крыльями. Нервный тик? Звук напомнил Джигу вытряхиваемые коврики. — Мне потребуется достаточно пространства, чтобы развернуть крылья. Минимум тридцать шагов в ширину. Как только я буду свободен, можете забрать себе с этих стен все, что пожелаете. — Он перенес вес с одной пары ног на другую. — Начинайте.
«Ты готов?»
— Да.
Голос в голове настолько перепугал его, что он ответил вслух. К счастью, все глаза были прикованы к Бариусу. Никто не заметил выброшенного в угол гоблина.
