Века взглянула на копье, которым Сниксель и Вулу гоняли искрецов. Хватит ли в нем железа повредить ворота? Наверное, нет, а то бы его ни за что здесь не использовали. Ей нужно что-то побольше. Мощное заклинание, способное убить эту дурацкую змею и одновременно уничтожить портал. Коли на то пошло, почему бы не пожелать, чтобы царица пикси безо всяких условий сдалась Веке Волшебнице?
– Как она открывается? – спросил пикси, рассматривая коробочку. – Я не вижу петель… Нет, теперь вижу. Искусная работа. – Он нажал на край коробочки. – Вот так отскакивает крышка и…
Даже чуткие гоблинские уши едва уловили раздавшееся из коробочки резкое «пам». Пикси взвизгнул и отбросил игрушку прочь. Тонкая булавка торчала у него из ладони.
– Смерть ему! – крикнул пикси.
Молтики метнулся прочь. Не успел бедняга хобгоблин сделать и шага, как змей уже покрыл расстояние между Векой и Шрамом. Тело Молтики в броске на мгновение скрыло Шрама от Векиных глаз. А когда гигантский змей откинулся назад, гоблинша увидела, что Шрам свисает у Молтики с нижней челюсти, – змеиные клыки пронзили Шрамову ногу. Хобгоблин размахивал руками и кричал от боли.
– Нет! – Века даже не успела сообразить, что делает, как обхватила заклинанием древко копья и запустила им в змея.
Стальной клинок рассек чешую и глубоко вошел твари в шею. Молтики взревел во все свое змеиное горло. Шрам упал на землю и остался лежать недвижно.
– Взять гоблина, взять гоблина! – верещал другой пикси.
Копье засело слишком глубоко, и Века не сумела извлечь его при помощи магии. Она наложила следующее заклятие, подобрав свой посох с того места, где уронила, и, раскрутив, метнула во врага. Вертящиеся концы отшвырнули одного пикси, затем пришибли второго. Она запустила посох в третьего пикси, но тот взмахнул рукой, и оружие рассыпалось в прах. Пришлось заменить его трупом Вулу. На этот раз гоблинша промахнулась, но выиграла время и неуклюже юркнула за бугор.
Двое пикси выбыли из игры, у третьего в ладони была стальная игла. Оставалась парочка невредимых наряду с истекающей кровью, очень сердитой рептилией. Можно снова попытаться навязать ей свою волю, но…
Нет. Она уставилась на бугор, припоминая слова Сникселя. «Заниматься некромантией – все равно что напялить на себя труп» – так, кажется, говорил он. Но колдовство при этом точно такое же, как и при управлении рыбоящерами.
Штраум мертв уже целый год. Его кости переплетены и сплавлены магией пикси. Она никогда не пыталась управлять чем-либо настолько огромным. И настолько мертвым.
И если не попытается сейчас, то пойдет змею на корм.
Кровь затекла ей в глаз. Когда она успела поранить голову? Хотя без разницы. Пока пикси перегруппировывались, она прижалась всем телом к бугру и наложила заклятие.
Сниксель учил ее, что магия пикси, по сути, живое существо. Это оказалось справедливо и для останков Штраума. Может, дракон и мертв, но кости его по-прежнему были теплые. Они с готовностью приняли Векино заклинание, вобрали его в себя, словно голодный гоблин, набивающий брюхо в Голакиной кладовке.
Зрение помутилось и погасло. Суставы сделались как лед, неподвижные и холодные. Века сползла на колени, магия грозила ее раздавить. Нет, не магия – останки Штраума. Вес огромных костей прижимал ее к земле, смешивая со льдом и камнем. Она ничего не слышала. Не видела. Где пикси, где гигантский змей? Молтики, может, уже поднялся на дыбы для удара, а она даже не узнает об этом.
Гоблинша попыталась встать, но тело ей не повиновалось. Тело Штраума. Магия, лед и разложение превратили скелет в сплошной монолит. Попытайся она сдвинуть его с места, все кости себе переломала бы. Ошибка. Как она могла так по-дурацки вляпаться? Она попробовала снять заклятие, но даже в смерти Штраум превосходил ее могуществом. Драконья туша всосала Векину силу и отказывалась отпускать ее. Она находилась внутри драконьих костей, но не могла ими шевельнуть. Она бы посмеялась над абсурдностью ситуации, но даже это было ей недоступно.
Века ничего не чувствовала. Ни холода, ни боли – ничего, кроме магии. Река магии истекала из портала у нее во рту, струи заполняли комнату, крохотное пятнышко тепла у бока… нет, это сама Века, ощущаемая телом дракона. Челюсть болела, словно она попыталась проглотить одну из Шрамовых гоблинских колючек. Интересно, это портал причиняет ей такую боль?
Вокруг передней части холма к Веке подбирался Молтики.
Она хотя бы почувствует удар или ее существование просто прекратится? Или хуже – не останется ли ее сознание запертым в скелете Штраума, слепое, и глухое, и обреченное на вечную неподвижность? Отчаяние придавило ее не хуже самих костей.
В плену драконьего трупа время текло медленнее. Она чувствовала каждое сокращение Молтикиного мускулистого тела, пока великий змей готовился к броску. Пикси сновали вокруг, пуская по магии круги, словно жуки-водомерки по озеру.
В ожидании смерти от змеиных зубов в голову ей заползла единственная мысль: «Джиг нашел бы способ».
Ярость прожгла отчаяние. Джиг всегда находил выход. Он всегда побеждал. Это Веку ловил батрак-пикси, поедали гигантские змеи или закалывал в брюхо. Джиг Драконоубийца! Джиг убил Штраума, а у Веки не хватает даже сил превозмочь власть мертвых драконьих костей. Так нечестно!
Портал пульсировал у нее в пасти, в такт выливающимся из мира пикси волнам магии. Века попыталась отключиться от всего, кроме портала. Забыть про пикси. Забыть про Молтики. Забыть про Шрама. Она даже не знала, жив ли еще хобгоблин.
У Джига бы получилось. И у нее получится.
Напрягая каждую косточку в шее и нижней челюсти, едва не рассыпаясь на куски, Века повернула Штраумову голову вбок и с грохотом сомкнула огромные челюсти на змее.
Череп разлетелся вдребезги, и Века потеряла сознание.
Грубые руки трясли Веку за плечо. Она открыла глаза и тут же пожалела об этом. Свет ножами вонзался прямо в мозг.
– Ни один гоблин не должен видеть спросонья такую уродливую рожу, – пробормотала она, отпихивая Шрама.
– Ты проснулась как раз вовремя. – Хобгоблин сидел, прислонившись к стене пещеры и обматывал ногу рваными обожженными полосами из ее плаща. С тающего льда стекала вода.
Века огляделась. Тело Молтики валялось разорванное пополам. То ли драконьими челюстями, то ли последующим взрывом. Огромные костяные осколки усеивали пол пещеры. Она подняла руку и коснулась лица. Когда она стиснула Штраумовы челюсти на теле змея, собственные клыки проткнули ей щеки.
Синяя кровь. Она уставилась на свои руки. Свойственный миру пикси металлический оттенок исчез.
Шрам заслонился рукой от вида ее крови.
– Не возражаешь?
Она вытерла руки о фартук.
– Та коробочка. Что это за штука?
– Игольная ловушка. Я расковырял одну из Некромантовых дверей несколько месяцев назад. И щедро окунул иголку в яд рыбоящеров. – Он указал на дохлого пикси, валяющегося возле входа в туннель. – Я планировал установить ее в маленьком сундучке и оставить перед гоблинским логовом. – Шрам застенчиво пожал плечами. – Вождь сказал нам не убивать гоблинов. Но разве я виноват, если вы поранитесь об одну из моих игрушек?
