Эльза берет Ланцелота за руку.
Дракон. Молодец девушка. Приручает его.
Генрих. Да. Она далеко не глупа, ваше превосходительство.
Ланцелот. Эльза, да ты, кажется, собираешься плакать?
Эльза. Собираюсь.
Ланцелот. Почему?
Эльза. Мне жалко.
Ланцелот. Кого?
Эльза. Себя и вас. Не будет нам с вами счастья, господин Ланцелот. Зачем я родилась на свет при драконе!
Ланцелот. Эльза, я всегда говорю правду. Мы будем счастливы. Поверь мне.
Эльза. Ой, ой, не надо.
Ланцелот. Мы пойдем с тобою по лесной дорожке, веселые и счастливые. Только ты да я.
Эльза. Нет, нет, не надо.
Ланцелот. И небо над нами будет чистое. Никто не посмеет броситься на нас оттуда.
Эльза. Правда?
Ланцелот. Правда. Ах, разве знают в бедном вашем народе, как можно любить друг друга? Страх, усталость, недоверие сгорят в тебе, исчезнут навеки – вот как я буду любить тебя. А ты, засыпая, будешь улыбаться и, просыпаясь, будешь улыбаться и звать меня – вот как ты меня будешь любить. И себя полюбишь тоже. Ты будешь ходить спокойная и гордая. Ты поймешь, что уж раз я тебя такую целую, значит, ты хороша. И деревья в лесу будут ласково разговаривать с нами, и птицы, и звери, потому что настоящие влюбленные все понимают и заодно со всем миром. И все будут рады нам, потому что настоящие влюбленные приносят счастье.
Дракон. Что он ей там напевает?
Генрих. Проповедует. Ученье – свет, а неученье – тьма. Мойте руки перед едой. И тому подобное. Этот сухарь…
Дракон. Ага, ага. Она положила ему руку на плечо! Молодец.
Эльза. Пусть даже мы не доживем до такого счастья. Все равно, я все равно уже и теперь счастлива. Эти чудовища сторожат нас. А мы ушли от них за тридевять земель. Со мной никогда так не говорили, дорогой мой. Я не знала, что есть на свете такие люди, как ты. Я еще вчера была послушная, как собачка, не смела думать о тебе. И все-таки ночью спустилась тихонько вниз и выпила вино, которое оставалось в твоем стакане. Я только сейчас поняла, что это я по-своему, тайно-тайно, поцеловала тебя ночью за то, что ты вступился за меня. Ты не поймешь, как перепутаны все чувства у нас, бедных, забитых девушек. Еще недавно мне казалось, что я тебя ненавижу. А это я по-своему, тайно-тайно, влюблялась в тебя. Дорогой мой! Я люблю тебя – какое счастье сказать это прямо! И какое счастье… (Целует Ланцелота.)
Дракон (сучит ножками от нетерпения). Сейчас сделает, сейчас сделает, сейчас сделает!
Эльза. А теперь пусти меня, милый. (Освобождается из объятий Ланцелота. Выхватывает нож из ножен.) Видишь этот нож? Дракон приказал, чтобы я убила тебя этим ножом. Смотри!
Дракон. Ну! Ну! Ну!
Генрих. Делай, делай!
Эльза швыряет нож в колодец.
Презренная девчонка!
Дракон (гремит). Да как ты посмела!..
Эльза. Ни слова больше! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе ругаться теперь, после того как он поцеловал меня? Я люблю его. И он убьет тебя.
Ланцелот. Это чистая правда, господин дракон.
Дракон. Ну-ну. Что ж. Придется подраться. (Зевает.) Да откровенно говоря, я не жалею об этом, я тут не так давно разработал очень любопытный удар лапой эн в икс-направлении. Сейчас попробуем его на теле. Денщик, позови-ка стражу.
Генрих убегает.
Ступай домой, дурочка, а после боя мы поговорим с тобою обо всем задушевно.
Входит Генрих со стражей.
Слушай, стража, что-то я хотел тебе сказать… Ах да… Проводи-ка домой эту барышню и посторожи ее там.
Ланцелот делает шаг вперед.
Эльза. Не надо. Береги силы. Когда ты его убьешь, приходи за мной. Я буду ждать тебя и перебирать каждое слово, которое ты сказал мне сегодня. Я верю тебе.
Ланцелот. Я приду за тобой.
Дракон. Ну вот и хорошо. Ступайте.
Стража уводит Эльзу.
Мальчик, сними часового с башни и отправь его в тюрьму. Ночью надо будет отрубить ему голову. Он слышал, как девчонка кричала на меня, и может проболтаться об этом в казарме. Распорядись. Потом придешь смазать мне когти ядом.
Генрих убегает.
(Ланцелоту.) А ты стой здесь, слышишь? И жди. Когда я начну – не скажу. Настоящая война начинается вдруг. Понял?
Слезает с кресла и уходит во дворец. Ланцелот подходит к коту.
Ланцелот. Ну, кот, что приятного собирался ты промурлыкать мне?
Кот. Взгляни направо, дорогой Ланцелот. В облаке пыли стоит ослик. Брыкается. Пять человек уговаривают упрямца. Сейчас я им спою песенку. (Мяукает.) Видишь, как запрыгал упрямец прямо к нам. Но у стены он заупрямится вновь, а ты поговори с погонщиками его. Вот и они.
За стеной – голова осла, который останавливается в облаке пыли. Пять погонщиков кричат на него. Генрих бежит через площадь.
Генрих (погонщикам). Что вы здесь делаете?
Двое погонщиков (хором). Везем товар на рынок, ваша честь.
Генрих. Какой?
Двое погонщиков. Ковры, ваша честь.
Генрих. Проезжайте, проезжайте. У дворца нельзя задерживаться!
Двое погонщиков. Осел заупрямился, ваша честь.
Голос Дракона. Мальчик!
Генрих. Проезжайте, проезжайте! (Бежит бегом во дворец.)
Двое погонщиков (хором). Здравствуйте, господин Ланцелот. Мы друзья ваши, господин Ланцелот. (Откашливаются разом.) Кха-кха. Вы не обижайтесь, что мы говорим разом, – мы с малых лет работаем вместе и так сработались, что и думаем, и говорим как один человек. Мы даже влюбились в один день и один миг и женились на родных сестрах-близнецах. Мы соткали множество ковров, но самый лучший приготовили мы на нынешнюю ночь, для вас. (Снимают со спины осла ковер и расстилают его на земле.)
Ланцелот. Какой красивый ковер!
Двое погонщиков. Да. Ковер лучшего сорта, двойной, шерсть с шелком, краски приготовлены по особому нашему секретному способу. Но секрет ковра не в шерсти, не в шелке, не в красках. (Негромко.) Это ковер-самолет.
Ланцелот. Прелестно! Говорите скорее, как им управлять.
