24
4 мая 1962 г.
Милая Анечка, за первоапрельски-первомайский привет и пакет — спасибо! К тому же получила открытку, где Орел сообщает о том, что едет в командировку в Якутию, и поездка на самолете над эти прелестным краем очень ему понравилась, а также что хочет приехать с супругой числа 8-го в Тарусу. Я несколько ошеломилась такой разносторонней прытью нашего председателя, пока не обратила внимания на обратный адрес — оказался не Орел, а некий другой чудак — географ, Ефремов
[494], почерк тоже очень похож.
Протокол, надеюсь, Вы перечитали, прежде чем послать кому бы то ни было. Оборот, приписываемый Эренбургу, с «целью облегчения выявления» не звучит даже по-протокольному. Макаров, «внесший предложение предложить», а также «отметить никем не отмеченное», явно не в ладах с родным языком (может быть, так критикам и полагается?) § 3 решения-постановления также звучит оригинально: «Ходатайствовать… об установлении памятной доски… на доме №… а также в связи с 70-летием со дня рождения»… Понятно, что Орел, прочтя, подался в Якутию…
Как провели праздники? Чем приветствовал Новгород? С кем ездили? Какая погода была? Остались ли довольны? У нас всё прошло славно, главное — у всех было хорошее настроение, а не «переменное», как погода. Инка явилась в последней стадии истощения, 4 суток старались ребенка откормить и отоспать и накачать свежим воздухом. А. А. еще накачивала наставлениями на морально-этические темы. Погода не подвела, всё оказалось так, как должно было быть — а это так редко случается! Зато сегодня холодно и ураганный ветер. Шушка, как легковесное существо, предпочитает отсиживаться дома…
Анечка, какие прогнозы на жизнь? Заранее радуюсь Вам и ландышам, а остальное приложится!
Простите за скоропись. Буду в Москве — встретимся непременно, а пока пишите. Пожалуйста, передайте Востокову
[495] — востоково. Будьте здоровы. Целуем Вас!
25
7 мая 1962 г.
Милая Анечка, письмишко получила, рада Вашему Новгороду — и даже позавидовала бы по-хорошему, если бы не «люди» — не выношу (правда, в основном, теперь, в молодости было безразлично) «компании»; со всякой красотой, делом ли рук человеческих, природы ли, люблю быть наедине, или вдвоем, ну втроем — не больше. — Нынче у нас весна небывалая, очень медленно всё разворачивается, почти как на Севере, и в этом прелесть несказанная. Пасмурновато, серовато, сыровато, и все весенние превращения свершаются неторопливо, важно, торжественно.
В воскресенье шла на базар в сплошном тумане, в сплошной неразберихе господних дней творения; с одной стороны, он еще не разделил свет от тьмы и суши от неба, а с другой — в неразберихе этой уже пели соловьи и тарахтела — такая же незримая, как соловьиная песнь — моторка. А идя обратно, в седьмом часу, видела, как поднимался туман, как твердь отделилась от земли и воды. Нынче и яблони, и сирень обещают цвести в полную силу.
О делах: за эти дни (после Ининого отъезда) собрала и перепечатала еще кое-что о «Тезее» и «Федре»; есть достаточный (даже не касаюсь личного, т. е. основы обеих вещей) материал для небольшого, но все же комментария к поэмам Горы и Конца; по «Крысолову» будет, к сожалению, немного, но все же будет несколько вариантов строф, приблизительные планы 3-х глав (первых); о последних главах записей не сохранилось. Кроме того, постараюсь (по тем тетрадям, что есть, т. е. по подлинным записям) восстановить в последовательности «творческий процесс» за некоторые годы; какие стихи писались параллельно с большими вещами; какие замыслы рождались; как осуществлялись и т. д. Пробелы будем восстанавливать — попытаемся — по напечатанному.
Что, мне кажется, надо сделать Вам в мае: раздобыть миф о Тезее, голый миф как таковой и голую легенду о Крысолове. И то, и другое, несомненно, взято мамой из немецких источников (написано в Чехии, где в ту пору главенствовала литература на немецком языке). В заметках о Тезее указана книга Преллера
[496] () <текст в скобках отсутствует. — Т. Г. >; неизвестно, работала ли мама по ней или только хотела достать? Очень может быть, что именно оттуда и взят основной материал. Где искать «Крысолова» — не знаю. Но, думаю, что любой гослитовский «немец» из серьезных — подскажет, может быть, попросить Костю
[497] — когда источники будут найдены — сделать краткое изложение «Крысолова» с немецкого, и толковый перевод мифа о Тезее (Тезей и Ариадна, Тезей и Федра, может быть, несколько слов и о Тезее с Еленой — таков был дальнейший план трилогии). Так или иначе, перевод придется кому-нибудь заказывать, т. к. мы не знаем языка, так уж лучше Костя, он сумеет сам выбрать необходимое и опустить третьестепенное. Впрочем, это — Вам виднее. Хорошо бы не откладывать в долгий ящик, т. к. все это займет немало времени. Тогда в июне мы, пожалуй, смогли бы справиться — хотя бы вчерне — с «Тезеем», «Крысоловом» и обеими поэмами (Горы и Конца).
Это раз. Второе — было бы очень неплохо, чтобы Вы (на время) положили бы в карман собственную спесь и прочие кошки-мышки по отношению Орла и прекратили бы весь этот «флирт цветов», ну их к бесу. Не забывайте, что Орел необходим нам для дела, и поэтому перестаньте, ради Бога, фиксировать свое внимание на недостатках его характера, роста, стиля и прочих второстепенностях. Не считайтесь с ним письмами и прочими «болями, бедами и обидами»
[498].
Третье: очень жаль, что о протоколе «не можете и слышать». Придется Вам тренировать свой нежный слух, о дитя сердца моего, придется относиться всерьез и к деловым бумажкам, а не только к стихам, как к таковым. Придется прилагать белые руки к черной работе — ….!
[499] Будьте уверены, что я вполне оценила Ваш выпендреж вокруг данного протокола, но он, выпендреж т. е., не убедил меня в том, что данный редактор не в состоянии отредактировать данную бумажку и способен отправить вышеуказанному Орлу в таком диком виде! Не дай Бог, если он «ответит Вам взаимностью»!!!
