Книга Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов, страница 66. Автор книги Ариадна Эфрон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов»

Cтраница 66

Относительно поисков могилы я не совсем с Вами согласна. Если есть достоверный шанс найти, то искать нужно, и нужно перевезти прах и похоронить на Ваганьковском, в цветаевской ограде [580]. Тут нельзя брать на себя смелости навязывать свою точку зрения; это не сомнительный камень в Тарусе.

Но я совершенно не убеждена, что Асины сведения достоверны, вот в чем беда, ибо затевать вскрытие могил, само по себе уже достаточно кощунственное, впустую — недопустимо. Кроме того, пробовать «опознавать» останки 20-летней давности без врача-специалиста (судебного профиля) — немыслимо, ибо надо уметь опознать, а мы с Асей мужского скелета от женского не отличим. Все это большое и сложное дело можно затевать только на основании всесторонней достоверности — от местонахождения могилы до процедуры опознавания; всякая семейная кустарщина неприемлема. Ах, Господи, будь у мамы добрая дюжина достойных ее детей, и тем бы не справиться со всеми сложностями ее посмертного бытия! Всё очень трудно. Да иначе и быть не может. Целуем Вас, будьте здоровы. Viva Polonia! [581]

Ваши А. и А.
45
17 сентября 1962 г. [582]

Милый Рыжик, пишу два слова наспех, чтобы отправить с Евгенией Михайловной Цветаевой, которая провела здесь три денька (у Валерии Ивановны). Заранее спасибо за пакетик, который (трясущимися руками!) буду разворачивать завтра в шесть ноль-ноль, в час моего пробуждения и в будни, и в праздники — пока длится скарронова эпопея. Пока что манясчий, дразнясчий пакет лежит на тарелке со львом. Тарелка — очередное цветаевское чудо; я не сразу «узнала» ее, т. к. цвет другой — лиловатый, а мамина была коричневато-золотистая. Потом в моем сознании стал проступать белоглазый лев. Представьте себе, что это — тот самый рисунок, тот самый лев, почти всю мамину жизнь несший груз ее чернильницы. Никогда и нигде мы с мамой не встречали подобного фаянса (рисунок «Мадрас») [583], и надо же, чтобы к моему пятидесятилетию этот же лев пришел ко мне, проделав невероятный путь войны и мира. Спасибо бесконечное и Вам, и Вере Семеновне [584] (которая нам очень понравилась!) за этот, мало сказать — подарок, а настоящий дар!

Вера Семеновна сказала, что Вы подумываете отказаться от поездки из-за предполагаемого юбилея. Не делайте глупостей, ибо единственно — тот юбилей мы можем отметить пока лишь в сердце своем, а не в писательском клубе, а кроме того, — всё вилами на воде писано — имею в виду клуб. Будете в Праге — смотрите во все глаза Готику, Градчаны, Влтаву [585], мост со святыми у Пороховой башни (кажется!) — там, под мостом, у самой воды, стоит мамин рыцарь [586], лицом похожий на нее. Мы жили в районе Смихова [587]. И подумайте о маме (о нас всех — папе моем, Муре и обо мне тоже) в Праге, в дни маминого юбилея. Та́к отметить этот юбилей будет дано лишь Вам, и это Вы заслужили.

Дмитрий Николаевич [588] врожденный болван, и тут ничего не попишешь, хоть и попробую ему написать насчет «Генералов». Но это — его вкус, в остальном не очень-то (ему) доступно, и как бы чего не вышло… он ведь очень бдительный, и на своем собственном юбилее «поблагодарил за внимание» всех, кто помог ему выйти в люди, — всех, кроме Елизаветы Яковлевны, потому что к ней «начальство» плохо относится, из-за фрондерства. (Все это какие-то старые дела Вахтанговского театра, откуда тетка ушла бог знает когда, с кем-то не поладив.) [589]

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация