61
20 декабря 1962 г.
Милая Анечка! Ваше письмо отнюдь меня не «расстроило», я и сама знаю и чувствую, что Вам надо бы переменить плацдарм. Но беда в том, как Вы знаете, что податься-то некуда. Куда? Еще меньше представляю себе, чем Вы; и не меньше, чем Вы, знаю о сокращениях везде и всюду. Алигерша — плохой помощник, как Вы уже заметили. Поговорить с нею можно, но заранее видно и слышно, что она может сказать на это — в частности то, что уже несколько лет нигде не может пристроить дочь родную
[677]. Поговорю, конечно, Может быть, что-нибудь «подвернется» ей. Авось она возьмется спросить у Караганова
[678]. Другой момент тот, что, попав на работу, новую, надо доказывать себя и показывать, т. е. высиживать те часы и проявлять рвение к тому же! — Поговорите со своим Ильиным, он вездесущ, всезнающ и всемогущ. Укажите причину — желание заниматься параллельно научной работой (над той же Цветаевой) и невозможность совмещать при большой загрузке и малом окладе. Плохо то, что Вы — спешите, и еще хуже — причина этой спешки. И pardon, не понимаю, как можно совмещать жалобы на «отбывание» рабочих часов с неумением и нежеланием заполнить их тем, на что они предназначены? Я в жизни знала лишь одно: недохват времени, несоразмерность его объему работы. А делать приходилось вещи куда более трудные — и в смысле малой их необходимости трудовому народу — чем редактирование Пушкина. Пушкин ведь! Мой Пушкин! — Откуда у Вас, дитя мое, такое высокомерие по отношению к рядовой «технической» работе? Или Вы его, высокомерие это, подставляете, чтобы скрыть от себя самой некую органическую неспособность к ней? Бывает ведь и так. Я, например, с детства органически не способна (просто дефективна!) — к математике, да что там к математике, к простой арифметике. Когда, в трудные времена, бывала возможность устроиться на «чистую» счетную работу, я ей предпочитала лесоповал и трелёвку
[679], потому что мне тяжелое было легче «легкого». Ну, в общем, тайна сия велика есть
[680], а думать, как выплывать, и главное — куда, надо. — Не казните себя за беспорядок в квартире, все наладится, как сдадим книгу. И «разговаривать» с родителями вовсе не требуется, когда на это физически нет времени и сил. А вот один раз поговорить и объяснить теперешнее (временное) положение вещей (т. е. опять же ту же сдачу той же книги!) — необходимо. Важно, чтобы родители знали, что именно в этой работе — начало Вашего будущего (так я думаю) — и решительно всё встанет на свои места. — Я решительно против замены «Царь-Девицы» «Мо́лодцем», это дикая затея, когда осталось так мало времени! Учтите, что по объему материалов по «Мо́лодцу» (авторских) не меньше, чем положено, а то и больше, текста поэтического. Именно поэтому нельзя портачить спешкой, а лучше со временем по-настоящему подготовить к печати и поэму, и материал. Не забывайте, что у Цветаевой в России — еще все впереди. Как и у Вас — только у Вас, слава Богу, прижизненно!
Как я себя чувствую? Да все так же. От «гипертонического» лекарства стало резко хуже голове, — потом вычитала, что оно противопоказано при «церебральных склерозах», а у меня, верно, что-нибудь вроде этого намечается — и перестала принимать. Одним словом, история с раввином и козой
[681]. «Автобус» погодите перепечатывать, еще будет вставка в текст.
Да, очень прошу: позвоните Ире и Инке и предупредите, чтобы они (так же, как и Вы) при случае не сказали Оттенам о том, что приедете в Тарусу. Они пригласили нас с Адой встречать Новый год у них, я отговорилась тем, что к нам приедут некие занудливые знакомые из Ленинграда — если же они, сиречь Оттен, загодя узнают о вашем приезде, то из-за Ирки (аттракциона) горы перевернут, чтобы включить всю компанию в свое новогоднее действо. Упаси Боже. Хочется побыть спокойно. Ваш приезд пусть будет «спонтанным», а там разберемся. Попросите обеих Ирок постараться, всеми правдами и неправдами, приехать 29-го, чтобы все успели и отоспаться, и погулять, и отдохнуть, а то от езды взад-вперед отдыха мало… Очень, очень рада, что все соберемся вместе. Тут сейчас чудесно! Тьфу-тьфу, не сглазить, конечно. Молодец, что побывали у Тагеров. Целую Вас! Приезжайте попраздновать беззаботно.
Интересно будет почитать отчет о встрече руководства с писателями… а вдруг не опубликуют? Жаль! На вечер не приеду — пусть будет ангина! Время дорого.
62
<Без даты>
Анька, привет!
На пороге Нового года Ваш соавтор приветствует Вас и поздравляет
[682]. Помянем добром год минувший, взглянув на эту открытку… сколько счастливых минут провели мы в окрестностях этого здания — и даже внутри!
А теперь — вперед, к новым победам и свершениям!
Благодарю за внимание!
1963
1
3 января 1963 г.
Анечка! Наш предполагаемый (последний) состав грандиозен, и, во всяком случае, коли потребуется, есть чего «ужимать». Насчет «Комедианта»
[683], который остался под вопросом и который целым циклом (полным) пойти не сможет при любых условиях (так как там не то 26, не то 36 стихотворений!), — есть гениальный вариант 1940 г., когда мама ужала цикл до 4-х стихов: 1) — «Я помню ночь» (24 стр.), 2) «Вы столь забывчивы» — 18 стр., 3) «Ваш нежный рот» (12 стр.) и 4) «Бренные губы и бренные руки». Получается 72 строки, которые можно всадить за счет «облегчения» какого-нибудь из ранних годов.
