Чулпан и Миша очень милы, как жаль, что что-то и кто-то мешает им! Вчера хоть была погода по заказу. Нынче опять дождик… Целуем, очень ждем обе.
Простите, что ничего не сделала и все навалила на Вас. Не поленилсь, а просто не смогла, устала не по-хорошему.
22
2 сентября 1963 г.
Милая Пепентс-Какентс, советую Вам немедленно, пока глоточка еще красная, сходить к врачу. Живописать свою ангину, пожаловаться на слабость и отсутствие аппетита, и, получив бюллетень, скорее ехать в Тарусу дня на 3–4, «добирать» свой отдых. Если еще удержится хорошая погода, то погуляем по красивым местам, а если дождик, то нам не привыкать — пойдем по грибы — их много, и недалеко. Кроме хлеба везти ничего не надо — огурцы-помидоры на грядках, в неограниченном количестве; молоко, творог есть и т. д. О бюллетене говорю, так как не стоит, по-моему, «гусей дразнить» и злоупотреблять отсутствием начальства «просто так» — но Вам виднее. Короче говоря, скорее собирайтесь, пришлите телеграмму, чтобы я была дома. Да, кроме хлеба еще 1 кило репчатого лука привезите, и все будет «в ажуре». Выехала я из Москвы рано утром, рано добралась до места, покупалась с Адой в Оке (вода совсем теплая!), провели денек вместе, сегодня ее провожаю в Москву. Настроение у нее хорошее, вид — тоже, все бы ничего, если бы не правая рука, которая постоянно болит и плохо держит предметы.
Очень, очень, очень благодарна Вам за путевку, Инке за билет, и вся — гимн радости, благодарности и предварительных восторгов по поводу Крыма.
Итак, собирайтесь быстренько, может быть, еще ухватите лето за хвост и «уравновесите» свою ангину. Целую
А. А. (если увидитесь) про предполагаемую поездку в Тарусу говорить не стоит, она будет тревожиться, что будем «бить баклуши», когда все «дела» запущены — но мы ведь их наверстаем! И не тащите за собой «хвостов» — погуляем без них.
Привет родителям!
23
10 сентября 1963 г.
Милый Пепентс-Какентс, сообщаю Вам, что вечера стоят прохладные, ночи холодные, и «таким путем» грибы сходят на нет. Бродили с Татьяной Леонидовной по красивым местам и утешились их красотой. Татьяна Леонидовна унижалась до сыроежек, и я к ей преподнесла единственный утешительный белый и несколько березовых, обнаруженных мною под обманчивым покровом осенней листвы. Спасибо за хлеб с маслом — очень жаль, что потратили на них последние золотые часы проводов лета. Балкон и кусочек стенки террасы покрасила по первому разу — не без труда, так как краска совершенно пересохла, а олифы мало. Рада, что Вам не пришлось пробовать свои силы на этом художестве. Только что звонила Наталиша. Сообщила, что скоропостижно скончалась мать Киры Хенкина
[781], которую я знала добрых лет 35 и повидаться с которой все «времени не хватало». А вот за грибами ходить время находится…
Целую Вас, надеюсь, что у Вас все благополучно. Родителям сердечный привет.
24
14 сентября 1963 г.
Милый Какентс, получила Ваши два с половиной письма (с приложениями) сегодня вечером, вечером, вечером, когда в Лиепае нам обеим делать нечего
[782] (было бы, кабы!). Спасибо, милый, за все на свете, кроме Ваших очарований и разочарований в «коллектифе»; возможно, что он не так хорош, как Вам еще недавно казалось, но не сомневаюсь, что не так уж плох, как сейчас кажется — Вы в этом сами убедитесь, да, впрочем, уже не раз и убеждались. Не шарахайтесь в крайности, Вы уже большая девочка. В одном Вы правы — в том, что не стоит перед людьми (просто знакомыми и даже друзьями) раздевать свою душу догола. Разве что вместе с ними съешь пресловутый пуд соли (пирожные не в счет!) — да и то… Пусть потолок человеческих отношений будет высок, и широк «охват», а в глубину ныряйте сами, без сопровождающих лиц. Но, Боже, как трудно к этому приучить себя, уж разве что это врожденный дар…
Очень рада французским стихам, но, увы, сроки, сроки! По сложности стихи эти не во многом уступают <пропуск текста>, а даны считаные дни, да и те неполные, учитывая все тарусские задачи отнюдь не стихотворного свойства! Господи, о чем думают редакторы, не «подскажите» ли мне? В общем, попытаю счастья, но еще раз, еще тысячу раз жаль, что приходится спешить там, где спешка противопоказана! — Погода эти дни стояла переменная, с облачностью, с просветами, с дождиками, с холодными ночами, с крепкими и цепкими паутинами бабьего лета. Еще цветут георгины и астры (жаль, что забыла нарвать их Вам с собой — георгины скоро вянут!) — отцвели космеи и астильбе (лисьи хвосты) и кончаются настурции. За грибами больше не хожу, как-то надоело сразу. Последний поход был с Татьяной Леонидовной за, pardon, рыжиками, при виде которых у меня почему-то разболелся живот, но скоро прошел. Рыжиков я набрала и пожертвовала Татьяне Леонидовне — лень было солить, а главное — как перевозить все эти банки-склянки? У Татьяны Леонидовны опять всякие нелады с сыном, и она ходит печальная; сегодня прибыл ее супруг с каким-то приятелем, и завтра все отбывают в Москву надолго на этот раз. Сегодня вечером закрыли лодочный сезон, проехались в последний раз на голубой моторке до Поленова и обратно. Было сказочно красиво — ясно, холодно, золотая и багровая рябь на черной воде, первые огоньки в окнах, подробная и четкая вязь деревьев на фоне закатного неба. От лесистых берегов еще впечатление почти летней, почти сочной зелени, но она — из последних сил. Раза два-три была в городе по всяким местным делишкам; все никак не удается выяснить. Будет ли возможность подписаться на газету здесь (теперь и этим заправляет Ферзиково!)
[783]. Вполне может оказаться, что этот важный вопрос выяснится не раньше 1-го октября, когда уже будет поздно подписываться в Москве. Ну, авось, небось и как-нибудь. Из магазинов пропало все, кроме рыбных консервов, вина и дорогих, но залежавшихся, конфет. Хлеба достаточно, но с очередями. И пока что не с большим количеством примесей, чем раньше. И в Москве, небось, та же картина, ну, да все утрясется. Как ни парадоксально, но сельскому населению прокормиться куда легче — выручают приусадебные участки, птица, всякие домашние соленья и т. д., город же всегда только на покупках.
