Серхио зашевелился и приоткрыл один глаз.
– Доброе утро, – произнёс он и, заметив, что Дженнифер намеревается отодвинуться, добавил, – только не останавливайся! Я ещё сплю.
Дженнифер фыркнула. Поцеловала покрытое татуировкой плечо ещё раз и отстранилась.
– Нет. Надо вставать.
Последовать своему намерению сразу не получилось – Серхио всё-таки поймал её и поцеловал, глубоко и со вкусом, к обоюдному удовольствию обоих, и потом только сказал:
– Хорошо.
Дженнифер опустила ноги на пол и потянулась.
– Ты обещала попробовать работать дома.
Дженнифер кивнула.
– Я помню. Но сначала надо кое-что сделать. Позвонить.
Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, она скрылась в душе, а затем вышла и, обнаружив, что в спальне Серхио она оказалась без ничего, под пристальным и чуть насмешливым взглядом мексиканца направилась к себе.
Оделась, но вниз спускаться не стала. Просто взяла телефон и, покрутив его в руках, набрала номер.
Окончательное решение пришло ночью, и Дженнифер не поняла, когда его осознала – просто проснувшись утром, она знала абсолютно точно, что от Джеймса пора уходить.
Пауэр взял трубку не сразу, а когда всё-таки взял, голос у него был не проснувшийся.
– Что надо? – спросил он, и где-то за пределами трубки Дженнифер услышала озорной женский смех.
– Джеймс, Эванджелисти предлагает мне контракт.
– Так это же отлично! – Джеймс явно моментально проснулся, – когда вы с ним говорили? К какому числу подготовить документы?
– Джеймс… м-м… Ты не понял… Он предлагает контракт мне. Не нам. Мне.
В трубке наступило молчание.
– Ты охренела? – спросил Джеймс после долгой паузы. – Я столько сил на тебя потратил, а ты теперь решила меня кинуть?
– Джеймс… Я всё понимаю. Но контракт предложен только мне. И я не буду снимать рекламу до конца дней.
– Чем тебе не нравится реклама? Ты опять начинаешь звездить, а, Дженнифер? Эта реклама дала тебе денежки на твой шикарный домище и на твою дорогую тачку.
– Джеймс. Я всё сказала.
– Зато я нихрена не сказал.
– Джеймс, я вешаю трубку.
– Я сейчас приеду и сам тебя повешу.
– Джеймс! Нет!
– Что нет? Испугалась, мелкая дрянь?
Дженнифер промолчала. Разговор явно терял смысл, и нужно было повесить трубку, но тогда Пауэр в самом деле мог притащиться лично.
– Ладно, – отступился тот вдруг, – поговорим в пятницу. Может, за это время одумаешься.
Пауэр повесил трубку первым. Дженнифер с облегчением выдохнула и отбросила телефон на кровать.
Одеваясь, она почти не думала о Пауэре, но едва вышла из дома, поняла, что пятница закончится ровно так же, как этот телефонный разговор. Ей стало душно, и она рванула вбок и без того растянутый ворот майки.
– Что-то не так?
Серхио уже сидел за столом.
Дженнифер резко взяла себя в руки.
– Нет, – сказала она и уселась рядом. – Есть идея. Хочешь съездить со мной на вечеринку? Пора тебе познакомиться с полезными людьми.
Глава 12
Пятница подкралась быстрее, чем можно было ожидать, и быстрее, чем Дженнифер этого хотела.
Два дня она не выбиралась в офис, постепенно погружаясь в состояние ленивой неги. Работать рядом с Серхио всё-таки оказалось невозможно – тот всё время уговаривал поваляться на солнышке, а когда Дженнифер соглашалась, и они спускались вниз, начинал уговаривать окунуться или выпить по коктейлю.
Дженнифер же получила наброски сценария и хотела как можно скорее в него вчитаться. Вначале она поняла, что сидя на солнышке не может разглядеть что-либо на мониторе, и ей пришлось вернуться в дом, чтобы сделать распечатки. Но когда она вернулась к бассейну уже с распечатками, Серхио развил какую-то нездоровую активность и никак не хотел неподвижно сидеть на своём шезлонге. Он нырял с бортика, обсыпая Дженнифер тучами брызг и отвлекал своими мелькающими в воздухе бёдрами и плечами; потом выныривал и, снова забираясь на бортик, по дороге к шезлонгу никак не мог обойти Дженнифер по широкой дуге – обязательно останавливался за плечом и сам всматривался в сценарий. Отпускал замечания относительно того, что фильм слишком мрачный, а герою с его душевными терзаниями просто не хватает тепла и романтики.
Впрочем, некоторые его вопросы приходились в тему. Например, к середине первого дня, когда Дженнифер ещё только знакомилась со сценарием, Серхио завис над ней, заслоняя свет, и после нескольких благословенных секунд тишины спросил:
– Там вообще есть любовная линия?
Дженнифер не выдержала и отбросила листки на стол.
– Любовная линия? Серхио, это философский роман.
– Я так понял, это уже не философский роман, а голливудский блокбастер.
Дженнифер хмыкнула.
– Ты преувеличиваешь.
– Да, потому что если он так и будет дальше страдать о том, что сам же и натворил, смотреть это никто не пойдёт.
Дженнифер скрестила руки на груди и уставилась на воду, похожую на гигантское зеркало.
– Ты обиделась? – спросил Серхио после долгого молчания, – я тебе ничего не навязываю, просто сказал, что думаю.
– Я поняла, – буркнула Дженнифер и, взяв в руки бумаги, пометила на полях: «Любовная линия?».
***
Спала Дженнифер плохо все три дня. Поначалу она не могла понять, что переклинило у неё в голове, а потом вспомнила, что всё началось с чёртовой фотографии. Фотографии, где всё, вроде бы, ещё было хорошо. Дженнифер настояла, чтобы они сделали её, когда их возили на море на каникулах. Она тогда впервые увидела кабинки для автоматической фотографии и стала упрашивать Джеймса зайти в одну из таких.
Джеймсу идея не нравилась. Сентиментальностей он не любил. И всё же что-то было между ними – думала Дженнифер снова и снова, – потому что Джеймс согласился. На чёртову фотку, которая тогда могла выставить его идиотом перед парнями. Джеймс очень боялся этого, но потом согласился как-то вдруг, когда Дженнифер уже перестала уговаривать. На фотке он всё-равно получился с этим своим брезгливо-высокомерным выражением лица, но Дженнифер знала, что Джеймс носил одну из трёх получившихся фотографий с собой в нагрудном кармане, так же, как и она сама.
Засыпая следующей ночью после того, как ей приснился кошмар, Дженнифер долго смотрела на фотографию, которая хранилась в прикроватной тумбочке. Та, другая, которую Серхио нашёл на катере, должна была принадлежать Джеймсу. Когда он оставил её? Ведь оба не были на катере с тех самых пор, как тот достался им – после съёмок второго фильма. Катер должно было утопить морское чудовище, но они сняли всё так, что судно осталось целым, и списанное уже оставили себе.
